Отправлено: 30.11.18 22:52. Заголовок: Лето в Плесси, 1667 год (Анжелика и Филипп), версия 2018 года

Что ж, приступаю. Допишу по ходу пьесы. Напоминаю - события охватывают временной промежуток между сценой в сенном сарае на войне и сценой в беседке на празднествах в Версале.
На фикбуке:
https://ficbook.net/readfic/7619190/19378717

Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лёд и пламень,
Не столь различны меж собой (С)

Фея – существо потустороннее,
имеющее свойство вмешиваться в повседневную жизнь человека
— под видом добрых намерений, нередко причиняя вред.

Пролог

Только впервые погрузившись в прохладу речной заводи, что надежно сокрыта от любопытных глаз в тиши Ньельского леса, Анжелика почувствовала, как оживает. Как будто и не было долгих лет, полных взлетов и падений, упорного труда, надежд и разочарований. Вода смыла с нее парижскую суету, унесла за собой мелочные заботы. Как будто она никогда не покидала этот лес, оставшись его дочерью, его феей, его маленькой Маркизой ангелов. Детство никогда не разлучается с нами, — с удивлением подумала она, — я вернулась к тебе, Пуату. Я вернулась домой.

Прекрасная купальщица забралась на плоский камень у самой кромки воды, греясь в лучах полуденного солнца, словно русалка. Она не боялась быть застигнутой случайным прохожим – это тайное убежище, где не встретишь живой души, было известно ей с детства.


Как же она оказалась здесь? По чьей воле? Сейчас идея вернуться в родные места на исходе лета, провести его остаток в Плесси, казалась ей совершенно естественной, как будто она всегда мечтала об этом. Но стоит признать, это внезапное счастье, позволившее ослепительной придворной даме, маркизе дю Плесси-Бельер вновь превратиться в маленькую Анжелику де Сансе, возможно, не случилось бы без ее сестры Ортанс.
Деволюционная война разгоралась вместе с летом 1667 года. Париж был пуст – мужчины, в большинстве своем, еще оставались в армии, во Фландрии. Королева же покинула ставку, позволив придворным дамам вернуться в столицу. Город встретил их невыносимой жарой - ни ветерка, ни тени, только безжалостное, палящее солнце и вездесущая пыль. Липкий, густой и гнилостный воздух, каким известен Париж во время долгого и тяжелого лета, словно обволакивал и тащил за собой на дно. Казалось, город вымер или погрузился в сон.
В деревню! На зеленые луга! На свежий воздух! Где та блаженная Аркадия, на берегах которой мы могли бы найти приют? – вот какова была главная тема во всех столичных салонах.
И вот однажды, коротая вечер у прекрасной Нинон, Анжелика встретила сестру.
- Эта жара меня убивает! – пожаловалась Ортанс. - Я не могу спать, не могу есть, я не могу думать, наконец!
Маркиза дю Плесси нашла, что голос сестры напоминает ей карканье вороны.
- С каким бы удовольствием я уехала сейчас в деревню, - продолжала рассуждать мадам Фалло уже более мечтательным тоном, - на чистый воздух, побродила бы по лесу…, - и, видя, что ее не слушают, взорвалась, - тебе-то хорошо, любезная сестрица, у вас есть два замка в провинции. А куда прикажешь мне? Наведаться к отцу?
- Почему бы и нет, Ортанс? – невозмутимо ответила маркиза, - когда ты видела его в последний раз?
- Ни разу не видела с тех пор как вышла замуж, - бросила прокурорша, еще более раздражаясь, - и не очень-то стремлюсь навестить нашу осыпающуюся твердыню! Да и помнит ли старик меня? Боюсь, и не признает, когда увидит.
Не перепутает, - мысленно заверила сестру Анжелика, - вряд ли на свете сыщется еще одна такая же сварливая ханжа, как и ты.
- А куда же вы едете на лето? - проявляла нетерпение Ортанс, - в Турень или все-таки в Плесси?
Мысль, уехать из Парижа на лето, не приходила в голову Анжелике. Но если задуматься, идея была вполне здравой. Можно взять с собой мальчиков, слуг, пригласить хороших знакомых… Почему бы и нет? Будем гулять по Ньельскому лесу, есть землянику, кататься на лодках…. Заодно, увижу отца и Фантину. Решено, они едут в Плесси!
- Еще не решили, - неопределенно ответила Анжелика и попрощалась.
Вернувшись домой, молодая женщина написала мужу в армию, впрочем, не особенно надеясь на ответ, дала указания Молину, и занялась приглашениями. Маркиза как раз перевязывала стопку писем лентой, когда вошел мальчик-посыльный.
- Подожди, - остановила она слугу, сменив гнев на милость, и быстро надписала последнее приглашение – прокурору Фалло де Сансе. «Пусть Ортанс и вредина, но мы все-таки сестры», - подумала Анжелика и улыбнулась своему великодушию.
***
Сборы заняли больше недели. Сначала всех задержала Ортанс, примчавшаяся на следующий же день. Даже не подумав поблагодарить сестру, она вовлекла ее в обсуждение того, что и кого брать с собой в Пуату. Прокурор оставался в Париже заниматься делами – это было решено и обжалованию не подлежало. Ехали дети и камеристка. Естественно в экипаже Анжелики. Естественно мадам Фалло де Сансе согласна не брать остальных слуг. Зачем? Сестра и так везет с собой целую свиту!
Еле отделавшись от Ортанс, Анжелика получила еще одно, расстроившее ее, послание.
«Моя драгоценная маркиза, - писала Нинон де Ланкло, - вынуждена сообщить Вам, что я не смогу воспользоваться Вашим любезным приглашением, и посетить Ваш белоснежный замок. Герцог везет меня к себе в имение, и я обещала ему. Помните, что я люблю Вас несравнимо больше его, но, моя дорогая, я уверена, Вы не будете скучать. И я обещаю побеспокоить Вас своим присутствием, если моего избранника призовет к себе его умирающая тетка, на наследство которой он очень рассчитывает. Нежно обнимаю Вас, мой ангел. Ваша Нинон».
Еще через пару дней посыльный привез из армии записку от маршала. Увидев подчерк мужа, Анжелика обрадовалась и забеспокоилась одновременно: она не ждала от него ответа, неужели Филипп собирается помешать ее планам? Ведь гости уже приглашены!
В нескольких скупых фразах маркиз писал, что находит идею провести остаток лета в родовом имении удачной и надеется навестить родовое поместье в самое ближайшее время – он полагает, что кампания будет свернута к началу осени или ранее, если пойдут дожди, и он сможет располагать собою до начала охотничьего сезона. Выбор гостей и слуг маршал оставлял за женой.
Филипп приедет в Плесси! – сердце Анжелики пустилось вскачь. - Рада ли она этому или огорчена? Она не могла понять, и решила пока не думать об этом.
Немного успокоило ее лишь послание Молина. Со всевозможной почтительностью управляющий извещал госпожу маркизу о том, что замок готов к приему хозяев и их гостей: комнаты приведены в надлежащий вид, серебро начищено, провизия закуплена, а дорожки в саду расчищены и посыпаны песком. Старый барон посылает ей свое родительское благословление – он будет счастлив, увидеть свою дочь и внуков. Мой дорогой Молин! - с благодарностью подумала Анжелика, - он обо всем позаботился. В этой суматохе я совсем забыла написать отцу.
В последний момент Анжелика хотела оставить в Париже Шарля-Анри под присмотром нянек и Барбы - слишком уж он мал для таких длительных путешествий! Но Барба запротестовала, что было совсем на нее не похоже, и стояла на своем - мальчику необходим свежий воздух. В Париже не продохнешь! А до Плесси всего три дня. И как она оставит без присмотра Флоримона и Кантора? Их наставники совсем не смотрят за мальчиками! Кроме того, господин маркиз, возможно, захочет увидеть сына. Этот последний довод подействовал на Анжелику, она сдалась, и семейство дю Плесси-Бельер выехало в провинцию в полном составе.

 Отправлено: 30.11.18 22:59. Заголовок: Глава 1. Пленительны..

Глава 1. Пленительный Плесси

Каких только удовольствий не приготовил для парижских вельмож белоснежный Плесси! Прогулки в прохладе парковых аллей, беседы за чашечкой горячего шоколада на веранде, катания на лодках, качели в саду, танцы на лужайке, верховая езда, игра в мяч, музицирование по вечерам в перерывах между картами и ужином – ах, какой прекрасный голос у мадемуазель де Бриен! Сказочный замок околдовал всех.
Жизнь в имении текла ровно и предсказуемо. Утром каждый гость располагал собой. Дамы подолгу нежились в постели, не спеша покидать альков, лениво завтракали в одиночестве или принимали подруг, щебетали, обсуждали планы на вечер, советовались по поводу нарядов, придирчиво рассматривая юбку или корсаж, что показывала горничная, справлялись о детях, у кого они были или читали любовные послания, те, кому их присылали. Наконец, к полудню трубили к обеду, общество спускалось в большую залу, чтобы отдать должное кулинарным изыскам. После, их ждали лесные поляны или речные заводи, бабочки или кувшинки, а однажды они даже ловили рыбу. К вечеру, отдохнув и придав себе торжественный вид, все спускались в гостиную – малую, обитую зеленым шелком или большую, с деревянными панелями и алыми бархатными креслами, играли в карты, музицировали, читали вслух или просто вели приятную беседу. После чего, в семь часов вечера снова трубил рог, созывая всех к столу, уставленному старинным серебром, где гостей каждый вечер ждало что-нибудь особенное, роскошно поданное и затейливо украшенное сообразно тонкому вкусу хозяйки. Засиживались допоздна, если погода благоприятствовала - выходили в освещенный факелами парк или танцевали в зеркальной зале, играли в карты, шахматы или шарады, и, наконец, утомившись, отправлялись спать – кто-то к себе, а кто-то предпочитал воспользоваться любезным гостеприимством. Ночью наступало время для тайных свиданий, страстных признаний и дерзких вылазок любовников, но мы, подобно прекрасной хозяйке этих мест, не будем любопытны, а задуем свечу у одинокой постели, целомудренно смежим веки и отдадимся на волю сновидений.



Изумрудные глаза очаровательной маркизы дю Плесси, таили в себе все сокровенные удовольствия «Зеленой Венеции», всю ее упоительную прелесть. Установившаяся в замке атмосфера легкого флирта, влюбленности, галантных манер и преклонения перед прекрасными дамами пьянила Анжелику и в то же время томила ее. Несмотря на радость, которую она испытывала, наблюдая, как беззаботно носятся по лужайкам Флоримон и Кантор, несмотря на ухаживания блистательных придворных, ее гостей, их комплименты и пылкие взоры, прекрасная маркиза испытывала неясную тоску, и ожидаемое прибытие мужа, только усиливало ее терзания. Что будет, когда хозяин белоснежного замка вернется в него?

Филипп приехал в Плесси неожиданно, как и всегда. Анжелика навещала в этот день своего отца и задержалась в Монтелу почти до вечера. Узнав экипаж маркиза во дворе замка, молодая женщина почувствовала, как ее сердце забилось – от радости и тревоги одновременно. Как и в тот раз!
Мужа она нашла в малой гостиной, в окружении гостей. Он слегка коснулся губами ее руки, осведомился о ее самочувствии и детях, и, казалось, больше не обращал на жену никакого внимания.
Вместе с маркизом в Плесси приехали маркиз Пегилен де Лозен, граф де Бриенн со своей взбалмошной сестрой, и маркиз де Лавальер, появлению которого Анжелика была не слишком рада.

Главной темой вечера, конечно же, стало положение на фронте. Деволюционная война, победоносно набиравшая обороты с конца мая 1667 года, и не думала заканчиваться. Король на некоторое время покинул расположение армии, чтобы присоединиться к королеве, оставив армию на Тюренна. Придворные потянулись вслед ними, в надежде успеть немного передохнуть до начала сезона и провести пару недель в своих родовых поместьях.
- Итак, дорогой маршал, - обратилась к хозяину замка мадам де Севинье, - каковы наши шансы на успех? В начале войны король брал крепости одну за другой, но в последнее время нет никаких известий о новых победах…
- Первым победам, мадам, способствовало то, что испанцы не могли перевезти свои части во Фландрию по морю из-за плачевного состояния их флота. Главной целью короля был Лилль, прекрасно укрепленная крепость - 27 бастионов, около двух тысяч солдат гарнизона. Когда мы раскололи этот крепкий орешек, Фландрия почти перешла в руки французской короны. Сейчас на полях сражений некоторое затишье, но это не значит, что наше положение ухудшилось.
Маршала засыпали вопросами:
- Голландия подписала мир с Англией. Всем известно, что сильная Испания им не нужна, ходят слухи о переговорах и даже о создании Тройственного союза между Англией, Голландией и Швецией. Они перетянули на свою сторону и Швецию! Правда это или нет? Насколько положение дел опасно? Что говорит об этом король?
Филипп успокаивающим жестом поднял руку:
- Разумеется, Его Величество беспокоят переговоры между Испанией и этими странами. Но не думаю, что Голландия, Англия и Швеция образуют союз до конца этого года – им слишком сложно договориться. Пожалуй, единственное, что нас подкосило, это шлюзы. Успев их открыть, испанцы превратили равнины около Дандермонда в болото, в котором мы увязли по уши. Но, в остальном, везение нас не покидает.
Вмешались дамы. Их больше интересовали вопросы не политики, а фаворитизма:
- Армией всё еще командует маршал Тюренн? А как же принц Конде?
- Дамы! Нашей армией командует Его Величество. Что касается монсеньора принца, нет сомнений, что король еще призовет его – впереди война за Франш-Конте. И я уверен, мы ее выиграем.
- Да здравствует король! – воскликнул Пегилен, чтобы завершить обсуждение военных баталий.
- Да здравствует король! – грянул дружный хор собравшихся.
Отдав дань патриотизму и войне, гости перешли к обсуждению не менее занимательных новостей. Тем более в Париже, что не месяц, происходили весьма выдающиеся события.
Маркиз де Лавальер поведал благородному собранию о невиданном случае. Знаменитый врач и астролог Жан-Батист Дени перелил 15-летнему мальчику кровь овцы. Да-да, овцы! И, как утверждают, пациент всё еще жив.
- Я надеюсь, - не удержался и вставил Лозен, - мальчик не начал блеять?
Гости рассмеялись, а скептически настроенная Ортанс заверила собравшихся:
- Я уверена, это всё противозаконно. Или в скором времени будет признано противозаконным. Скрещивать овцу с человеком – видано ли дело! Пусть упражняются на мышах!
- Но, моя дорогая, их не скрещивают, а лишь добавляют человеку недостающую кровь, и берут ее у овцы. Подумайте, это может помочь раненым на войне!
- Некоторым нашим знакомым, - вполголоса заметил де Лавальер, сидящему рядом Филиппу, - больше подошла бы кровь козла.
- Или свиньи. Я знаю и таких, - в тон маркизу ответил хозяин замка.
Анжелика, слышавшая их диалог, но, улыбнувшись, смолчала.
Разговор плавно перетекал с одной темы на другую: недавнее создание парижской обсерватории, полицейская магистратура, новая прогулочная аллея Гранд Кур, начинающаяся прямо от Тюильри – Ленотр как всегда на высоте. Постепенно беседа разделилась, часть мужчин вернулись к обсуждению военной диспозиции, дамы увлеклись слухами о взлете мадам де Монтеспан и ненадежности королевской любви.
Ухитряясь поддерживать светскую болтовню, Анжелика время от времени бросала испытывающие взгляды на мужа. Они не виделись со времени той любовной схватки на сене в последнюю военную кампанию, о которой она не могла вспоминать без трепета. И вот они встретились. Встретились так, как будто ничего не произошло. Невозможно представить его столь холодного и невозмутимого теперь, тем неистовым солдатом, с которым она боролась в жаркой темноте сарая. Что скрывается за непроницаемостью его лица? Почему он так спокоен, глядя на нее? Анжелике казалось, что ее чувства разбиваются о невидимые латы, как тогда ее кулачки о его кирасу. Неужели он и не вспоминает? Нет, не может быть. Ведь его рука еще должна была хранить памятный знак об их сражении.
С чем он приехал? Надолго ли? Как ей вести себя с ним?
Их взгляды на мгновение встретились, и ее щеки вспыхнули, как от огня. Филипп смотрел на нее как-то странно. Против воли она мысленно перенеслась в тот миг, когда там, на сене, сдалась на милость победителя и позволила ему владеть собой.

Ночь вступала в свои права. Ее теплое дыхание проникло сквозь раскрытые двери гостиной стрекотанием кузнечиков и шелестом листвы. Оно колебало огонь свечей, рисуя причудливые тени на лицах. Ночь таила в себе загадку случайных взглядов, невидимых рукопожатий, многозначительных улыбок: «Я очарован Вами, графиня!», «Сжальтесь, мадам, я у Ваших ног!», «Я жду Вас сегодня в моей спальне, барон!», «Я шлю Вам тысячу поцелуев!», - шептала, умоляла, завлекала летняя ночь.
И только прекрасная маркиза не слышала ее шепота. Она сидела в кресле, совершенная в своей красоте, словно принцесса в башне из слоновой кости, терзаемая сомнениями.
«Как это несправедливо», - думала Анжелика, - «всё вокруг наполнено любовью, и только от меня она отвернулась, только мои надежды предала».
Из задумчивости ее вывел голос маркиза:
- Я хотел напомнить Вам, мадам, что в самое ближайшее время нас навестит монсеньор принц.
Анжелика вздрогнула, только сейчас она заметила, что комната опустела – гости разошлись, пожелав хозяевам приятных снов.
- Да-да, я помню, Филипп. И … и это всё, что Вы хотите мне сказать?
Казалось, он не понял ее вопроса. Сдержанно поклонившись, маркиз вышел из гостиной, оставив жену наедине со своими мыслями и летней ночью.

Затихли звуки, догорели свечи, всё дышит покоем. В опустившейся темноте белоснежный Плесси замер, словно кувшинка посреди пруда. Сельская идиллия. Но нам негоже предаваться сну. За мной, мой друг, за мной! С дуновеньем ночного ветерка, проникнем в потайные места, заглянем в окна, развеем занавеси над альковом, прислушаемся к тихим вздохам.
Вот, при свете ночника не может заснуть молодая маркиза, нынешняя хозяйка замка. Ее взор скользит по резной мебели, мелочам в стеклянной витрине, черно-белым плитам пола. Она думает о том, почему сказочная комната из ее детства потеряла свое волшебное очарование притяжение, почему мечты о первой брачной ночи под белыми башенками посреди Ньельского леса так и остались мечтами.

Что ж, оставим красавицу-маркизу предаваться размышлениям, и устремимся дальше. Вот еще комната, наполненная вздохами любви и взаимных клятв. Месье де Лозен не теряет времени даром, стремясь вкусить чувственных удовольствий. Кто та нимфа, дарующая их придворному Дон Жуану? Будем скромны, и не подымем полог.
В соседней спальне мадам Фалло де Сансе пытается читать модный среди жеманниц роман. Какой смелый слог, какие нетривиальные мысли! Она будет во всеоружии, когда в салоне у мадам де Альбре кто-то захочет узнать ее мнение. Ах, если бы не страстные вздохи ее соседей! Неужели, ей придется закрыть окно?
Еще дальше, тоже не спят, то мадам де Севинье пишет в ночи своей дочери, остроумно описывая свою жизнь в Зеленой Венеции.
А вот и детская спаленка. Флоримон и Кантор шалят, еле дождавшись ухода наставников. Непременно стоит поискать клад в лесу или эльфов. Начинается спор, но шуметь нельзя, проснется их маленький братец Шарль-Анри, а еще хуже Барба. Верная служанка молится у своей кровати, прося у Господа мира и спокойствия в их семействе.
Чу! Кажется, кто-то крадется к замку по садовой дорожке. Ах, это бывший воришка из Двора Чудес, а ныне лакей мадам маркизы, неунывающий Флипо. Его карманы полны тем, что плохо лежало, а губы еще хранят вкус украденных поцелуев хорошенькой крестьяночки. Жизнь – чертовски приятная штука!
Но где же хозяин этих мест? Маршал Франции, молодой маркиз дю Плесси-Бельер? В бывшей спальне своего отца, не зажигая свечей, он лежит без сна на старинной кровати. Куда устремлен его взгляд? Отчего улыбка смягчает его губы? Полная желтая луна настойчиво заглядывает под полог, словно стремясь выведать его тайны, и не дает уснуть. О чем он думает? Мечтает ли? Боюсь, этого никому не узнать.

 Отправлено: 01.12.18 21:46. Заголовок: Здорово! И картинки ..

Здорово! И картинки отличные. С удовольствием читаю.

 Отправлено: 01.12.18 22:36. Заголовок: :)) Лучше по ходу чт..

:))
Подумала, что хватит тянуть, лучше по ходу что-то перепишу, а то так и не соберусь. Поэтому предложения и замечания приветствуются!
Вот думаю, давать мысли Филиппа? Или здесь пусть всё идет глазами Анжелики?

 Отправлено: 01.12.18 22:59. Заголовок: Правильно! :sm36: ..

Правильно!
Лучше пусть как у Голон глазами Анжелики. Чтобы действительно как часть романа ощущалось.
А глазами Филиппа можно в мужской версии Кружев.

Обратила внимание на пару моментов, но это не критично, хотя при чтении я мысленно поправила.
1. "В нескольких скупых фразах маркиз писал, что находит идею провести остаток лета в родовом имении удачной и надеется навестить семью в замке в самое ближайшее время"
Что-то он прямо примерный семьянин, а как же их война? У меня в голове перестроилось на "надеется навестить замок в самое ближайшее время".
Так вроде и едет, но не к Анжелике, виду не подает.

2. "Мысль, уехать из Парижа на лето, не приходила в голову Анжелике. Но если задуматься, идея сестры была вполне здравой."
Чтобы Анж да признала правоту сестры? Никогда! Чтобы смягчить этот момент, слово "сестры" я мысленно просто пропустила при чтении.

Остальное великолепно. Настроение, картинка, образы героев, диалоги. Чудо как хорош исторический фон. Как я соскучилась по нему!

 Отправлено: 01.12.18 23:10. Заголовок: Да, сейчас тоже поду..

Да, сейчас тоже подумала, что надо от лица Анж, чтобы поведение Филиппа иногда казалось странным и нелогичным, как в романе!

Про 1. Я так и хотела, что не к ней едет, и подразумевала, что сын же там. Но, кстати, навестить замок/поместье - вариант!
Про 2. Тут согласна! Достаточно и того, что она об Ортанс, купаясь в реке вспомнила)

Спасибо! Стараюсь) А то, что Филипп начинает с видимого равнодушия - это же канон? Она же пока ничего из ряда вон не вытворила, чтобы ему включиться?

*ой, какую я написала концовку! Точнее дописала пару фраз в истерику Анж. Я прямо пожала ей мысленно руку;)) Надо дотерпеть, не выложить сразу.
** Эпилог я уберу, точнее перенесу в Войну в кружевах - он от первого лица и там самое место. И письмо мальчика не буду дублировать - поставлю ссылку на дневник. Т.е. закончится всё в этой версии Рухнувшими надеждами и отчаянием Анж

 Отправлено: 01.12.18 23:30. Заголовок: Psihey пишет: то, ч..

Psihey пишет:

цитата:

то, что Филипп начинает с видимого равнодушия - это же канон?

Да. Филипп вполне в своем образе. Воспитывать Анж пока тоже не за что.
Psihey пишет:

цитата:

какую я написала концовку! Точнее дописала пару фраз в истерику Анж. Я прямо пожала ей мысленно руку;)) Надо дотерпеть, не выложить сразу.

Я буду предвкушать!
Концовка с мыслями Филиппа очень яркая. Но может и действительно ей место в мужской версии.

 Отправлено: 01.12.18 23:41. Заголовок: Ну раз всё глазами А..

Ну раз всё глазами Анжелики, то ее мыслями и логично закончить. Так, чтобы можно было вырулить на продолжение истории в каноне, когда Филипп внезапно вернется с войны в Версаль.

 Отправлено: 02.12.18 22:40. Заголовок: Psihey пишет: раз в..

Psihey пишет:

цитата:

раз всё глазами Анжелики, то ее мыслями и логично закончить. Так, чтобы можно было вырулить на продолжение истории в каноне, когда Филипп внезапно вернется с войны в Версаль.

Да, тогда их беседа по его возвращению будет уже более многозначительной. Ведь будут еще события в Плесси. Это замечательно. Вашей концовки с мыслями Филиппа будет жаль лишиться, она сильная, но раз она пойдет в Кружева, то не страшно.

 Отправлено: 02.12.18 23:21. Заголовок: Вот о чем еще хотела..

Вот о чем еще хотела посоветоваться. По поводу познаний Фила на любовном фронте. Голон пишет, что "распутная жизнь принесла ему больше разочарований, чем удовольствий" и что он был игрушкой в постели сначала мужчин, потом опытных женщин. Странно считать, что они ничему его не научили. В плане техники, так сказать. Я поняла, что скорее всего, раз у него с ранних лет был богатый и разнообразный опыт в физической любви (которым он был сыт по горло), то он не испытывал потребности в проявлениях нежности и ласки. Все женщины - обманщицы и потаскухи, их ласки и подлизывания лишь способ получить от вас что-то, обмануть и выставить потом влюбленным дураком. Эти "нежности" вызывали у него скорее отвращение. Поэтому лучше уж цинизм и насилие.
И поэтому есть некоторое расщепление - с одной стороны романтические воспоминания о девочке в сером платье и пальчиках (и никакого секса) и с другой стороны собственно секс без любви.

Какие есть по этому поводу мысли?

 Отправлено: 04.12.18 01:49. Заголовок: Глава сырая и нуждае..

Переписала некоторые фразы о старой маркизе, но смысл остался прежним.

Глава. Маленький домашний секрет

Утро принесло Анжелике новое разочарование. Замок еще спал, когда она, по заведенной в Плесси традиции, спустилась в конюшню, собираясь прокатиться верхом. Непозволительная роскошь для Парижа — отдаться всем телом бешеной скачке, словно слившись с лошадью воедино, нестись по лугам, еще влажным от утренней росы, и ни о чем не думать. Уже оседланная Церера, только завидев хозяйку, начала нетерпеливо перебирать копытами. Анжелика потрепала верную подругу по загривку и вывела ее во двор.
— Если господин маркиз будет спрашивать, где я, — наказала она Флипо, который сонно брел следом, — скажи, что я катаюсь и скоро буду.
— Это вряд ли, маркиза, — возразил мальчишка, зевнув в рукав, — вряд ли он Вас хватится. Пока все дрыхнут, муженек Ваш того… ищи-свищи, уехал куда-то спозаранку.
— Уехал… — от неожиданности Анжелика даже забыла сделать лакею внушение за неподобающие словечки. — А ты не знаешь, куда?
— Кто ж его знает. Он нам не докладывает. Хоть бы и вовсе сгинул.
— Флипо!
Привычным жестом, она отвесила бывшему воришке затрещину.
— Сколько раз твердила тебе — не сметь так говорить о маршале.

Вскочив в седло, она с раздражением пришпорила лошадь. Ни о чем не думать! Нет, всё было испорчено, прогулка не доставляла ей удовольствия, и, выехав к каналу, она перешла на шаг. Пристально вглядываясь вдаль, Анжелика никак не могла решить — ищет ли Филиппа или, напротив, старается избежать встречи с ним?
Глупо было надеяться, что, приехав в Плесси, муж будет интересоваться ею. Он недвусмысленно дал понять, что она ему безразлична. Как и в армии, он будет старательно избегать ее, скрывая при гостях пренебрежение за светской скукой. Тогда зачем он приехал? Если командование передано Тюренну, он мог остаться в Париже… И почему армия отошла под начало виконта? Означало ли это опалу Филиппа? Но из-за чего? Поспел зеленый горошек, сир, — вспомнила она свою необдуманную шутку, и закусила губу. Неужели король оказался настолько злопамятным? Немыслимо. Да и будь это так, маркиз уже нашел бы способ выместить на ней свою злобу. Нет, он приехал за другим. Филипп больше не грозил вздуть ее или отправить в ссылку за непослушание. Наказание изменилось, заявил он, полагая, что их супружеские встречи мучительны для нее, не меньше, чем кнут. Но там, в теплой темноте сарая, они оба поняли, что это не так, и что они смутно желают одного. То, что произошло между ними, невозможно отменить, равно как и забыть. Быть может, Филипп просто не знает, как подступиться к ней? Она и сама и не разобралась, как вести себя с ним. Что бы она не предпринимала раньше, у нее никак не выходило приручить его. Возможно, от того, что они редко виделись? Шла война, да и при Дворе молодая женщина встречала мужа намного реже, чем своих «воспламененных». Филипп избегал ее. Но теперь ему придется столкнуться с ней, хочет он того или нет. Не сможет же он вечно скрываться от нее на болотах! А уж она, Анжелика, попытается обернуть ситуацию в свою пользу. Но какое оружие могло бы сработать на сей раз? Есть ли у него слабости, как у любого другого, на которых она могла бы сыграть? Разумеется, есть. Но как их узнать?
Казалось, маркиз не замечал ее красоту. Как бы она не наряжалась, ей не удавалось уловить хотя бы намек на его восхищение. Искусная беседа? Но о чем, интересующем его, они могли бы поговорить? О войне и политике? Смешно. Об охоте? Она мало смыслила в ней. Разве что о лошадях? Еще, кажется, он любит театр… Анжелика вздохнула. Что ж, оставались любовные утехи, на которые она возлагала определенные надежды, но сложно увлечь ими человека, не навещающего вашу спальню. Ничего, она что-нибудь придумает!
Анжелика улыбнулась своим мыслям и потрепала Цереру по холке:
— Кажется, девочка моя, я собираюсь открыть охотничий сезон.
Но добыча не торопилась добровольно идти в силки. Вернувшись в замок, Анжелика так и не встретила мужа до самого обеда, за которым они не сказали друг другу и пары слов. Впрочем, ей хватало забот. Вечером ожидали принца Конде со свитой, и Анжелика готовилась к его приезду с особым тщанием — не каждый день в ее доме принимали принца крови. Известный знаток тонкой кухни и любитель роскоши, принц, мог оказаться капризным гостем.
Молодая женщина как раз заканчивала составлять грандиозный букет, который по ее мысли должен был превратиться в основное украшение комнаты и притягивать взор из любого уголка, когда в гостиную вошел Филипп. Ей показалось, что он не ожидал застать ее здесь, одну, и непроизвольно сделал шаг назад. Ну уж нет, она его не отпустит.
— А, это Вы, Филипп, — протянула она нарочито небрежным тоном, — Вы рано, еще никто не спустился. А я, как видите, готовлюсь встречать Монсеньора. Кстати, как Вам мое творение?
Маркиз передумал отступать и занял позицию напротив нее, небрежно опершись на спинку кресла.
— Красная роза в центре неуместна, — заметил он после паузы. — Слишком яркая, теплая, остальные намного нежнее. Она выбивается, портит всю картину.
— Вы находите? А мне кажется, что как раз эта роза и притягивает взгляд к другим цветам, интригует — Вы начинаете спрашивать себя, зачем она здесь? И невольно уже не можете отвести глаз. Это искусство обольщения, Филипп.
— Как Вы еще не поняли, я не поддаюсь на такие уловки, мадам, — усмехнулся он.
Анжелика досадливо поморщилась.
— А почему Вы думаете, что я интригую именно Вас? Разве при Дворе не считается дурным тоном интересоваться собственным мужем?
И тут же подумала — не самое подходящее начало для налаживания отношений. Чтобы сгладить неловкость, она предложила, — может быть, выпьете пока ликера? Хотите росолиса? Я сама приготовила его.
И, поскольку, маркиз продолжал молчать, подозрительно глядя на нее, добавила:
— Мне рассказывали, что мой особый рецепт так пришелся Вам по душе, что Вы ходили ко мне в Ботрейи исключительно ради него. Вот я и решила вспомнить старые дни. Разве Вы его не любите?
— Я гадаю, что Вы такого натворили, мадам? Лучше признайтесь сразу.
— Натворила? Ничего, уверяю Вас. Просто я хотела сделать Вам приятное. Это преступление? Почему Вы везде ищете корыстный расчет, Филипп?
— Потому что жизнь научила меня не доверять людям, когда они хотят Вам угодить. Особенно, женщинам.
— Пусть так. Но, например, монсеньор принц любит Вас и часто пытается сделать Вам приятное. И что же? Он тоже чего-то от Вас хочет? — возразила она.
Маркиз несколько мгновений задумчиво наблюдал за ней, из-под полуопущенных ресниц, и наконец, вымолвил:
— Кажется, я припоминаю. В последний раз, когда Вы говорили мне нечто подобное, Вы обдумывали задачу, как бы побыстрее женить меня на себе, и навязали мне свое общество с помощью принца.
Анжелика начала сердиться. Почему его невозможно сбить с толку?
— Какая проницательность! А мне, казалось, в тот вечер, Вы витали в облаках и даже не собирались снизойти до нас, грешных. Но что-то слишком уж легко Вы позволили «заманить» себя, Филипп!
— Я был заинтригован, — признался он. — Вы были так решительно настроены, даже отчаянны. И так беззастенчиво лгали. Как будто Вам уже нечего терять. Я спрашивал себя, чего Вы от меня хотите? К тому же, я не привык отступать.
— Да и ускользни я, Вы бы все равно меня настигли. Не в тот день, так в другой, — добавил он, подумав.
— Вовсе нет, — запротестовала она, — да будет Вам известно, что, отправляясь в Тюильри, я загадала, если Вас не будет там — я отказываюсь от борьбы!
— Подумать только, как близко было мое избавление! — деланно усмехнулся он.
Анжелика коротко взглянула на мужа — он тонко улыбался. Почему он так редко улыбается? Глупая, беспричинная нежность, которую иногда вызывал в ней прекрасный кузен, затопила ее и она улыбнулась в ответ:
— Каждый раз, когда Вы так говорите, Филипп, я борюсь с желанием надавать Вам пощечин…
— И что Вас останавливает?
Что останавливает? Каждый раз, когда она в мыслях набрасывалась на него с кулаками, воображение услужливо заканчивало эту сцену страстными поцелуями.
— Боюсь увлечься, — негромко проговорила она.
— Не бойтесь. Я не дам Вам зайти слишком далеко, — ответил маркиз, не сводя с нее глаз.
— Слишком далеко, — эхом отозвалась она.
Их прервали. В гостиную вошел лакей, доложить о прибытии монсеньора принца Конде с приближенными дворянами.
***
Вечером, когда гости разбрелись по своим комнатам, в малой голубой гостиной компанию принцу составляли лишь супруги дю Плесси-Бельер. Монсеньор, растянувшись в кресле у камина, играл с хозяином в шахматы, Анжелика же устроилась подле них с вышиванием.

Конде пребывал в мрачном настроении: дорога до замка далась ему нелегко — карету изрядно растрясло на пуатевинских ухабах, одна из лошадей подвернула ногу, и в довершение ко всему у монсеньора разыгралась подагра.
— Черт бы побрал дороги в Вашем Пуату, маркиз. Я чувствую себя как перезревший виноград, из которого вот-вот сделают вино!
— Вы просто устали, Монсеньор, — машинально ответил Филипп, обдумывая ход. — Напрасно Вы отказались кататься на лодках. Это развлекло бы Вас.
— Ну, уж нет. Кормите комаров на болотах без меня. С моим коленом только и можешь, что сидеть в гостиной и вспоминать старые истории, если найдется кто-то, кто будет их слушать, — проворчал принц. И уже более миролюбивым тоном добавил, глядя на прекрасную маркизу:
— Красавица моя, Вы не бросите старого вояку?
Анжелика оказалась застигнутой врасплох. Сидеть подле принца, и слушать в который раз о битве при Рокруа, не входило в ее планы. Дом был полон гостей, которые всё прибывали и нуждались во внимании хозяйки. Белоснежный замок словно пробуждался ото сна. Маркиза послала принцу ослепительную улыбку, ища предлог для отказа.
— На днях приедет моя мать, Монсеньор. Она давно хотела нас навестить и посылает Вам свое благословение, — отвлек внимание высокородного гостя Филипп.
— О, моя дорогая Алиса! Сколько же прошло лет? Между нами, маркиз — когда-то Ваша мать была чертовски хороша собой! И так пикантна! Жаль, время безжалостно к женской красоте…
Маркиз скользнул взглядом по трости принца, его седине, морщинах на лбу, и тонко улыбнулся.
Тем временем Анжелика пришла в себя. Как! На ее голову свалится еще и старая маркиза дю Плесси, ее злоязычная тетушка?! И почему она узнает об этом только сейчас? Хотя минуло уже много лет с их единственной встречи, чувство стыда и унижения от насмешек этой богатой и своенравной дамы, так и не прошло.
— Но разве Ваша матушка не ушла в монастырь, Филипп? — сохраняя невозмутимое выражение лица, вмешалась Анжелика.
— Да, довольно давно. Но духовное лицо может выезжать за пределы монастыря. Тем более, она стала настоятельницей.
Я попала в заколдованный замок! — подумала бывшая Маркиза Ангелов. — Стоит мне появиться в Плесси, как кто-то из этого семейства непременно делает мою жизнь невыносимой. Быть может, Филипп намерено пригласил мать, желая досадить, ей, Анжелике? Но она испортит жизнь не только мне, но и всем моим гостям.
Не подавая вида, что расстроена, молодая женщина поинтересовалась:
— Ваша матушка к нам надолго?
— На пару недель. Ей хотелось посетить Ньельское аббатство, — любезно сообщил Филипп.
О, разумеется! Узнаю увлечения ее круга, — подумала молодая женщина, — неужели в аббатстве появился молодой настоятель? Что ж, сутана скроет непозволительные желания некогда блистательной дамы.
— Я как раз боялась, что наша суетная жизнь может смутить ее! Но это богоугодное дело …
— Вы правы, мадам. Матушка в письме выразила надежду, что Вы непременно составите ей компанию, — смотря прямо в глаза жене, холодно улыбнулся маркиз.
Кажется, мы не поладим, — подумала Анжелика, сохраняя невозмутимый вид. — И если Филипп не уберет с лица это наглое выражение торжества, ему тоже не поздоровится.
Чтобы перевести разговор на другую тему, она обратилась к принцу:
— Вы ведь и раньше бывали в Ньоре, Монсеньор?
Принц, начавший замечать пикировку супругов, охотно ответил:
— Вы совершенно правы, моя драгоценная. Последний раз я был здесь лет пятнадцать назад. Старые, добрые времена… Помню, в Вашем замке, маркиз, собралось великолепное общество. Балы, охота, катания на лодках. Господин де Турнель назвал Пуату «Зеленой Венецией», и он был прав, черт возьми! Славные были времена…
О, да, — с горечью подумала Анжелика, — Фронда, Фуке, заговор против Мазарини, «король — это просто щенок, который смотрит на Вас преданными карими глазами», ларец с ядом, нищета, богатые, спесивые родственники и ее прекрасный презрительный кузен. Славные времена!
Тем временем принц продолжал предаваться воспоминаниям, в увлечении дойдя до весьма интригующих. Внезапно осознав, что сказал лишнего, он осекся и с тревогой взглянул на Анжелику. Молодая женщина замерла, вновь ощутив себя маленькой девочкой, трепетавшей перед гневом Великого Конде. Сейчас он, боготворивший ее, узнает, кем являлась очаровательная мадам Моренс, и какова ее роль в истории с ларцом. Вместо того, чтобы отвести взгляд, она инстинктивно уставилась на принца, как смотрят на родителей провинившиеся дети. Ей не в чем упрекнуть себя! Это они продались Фуке, предали короля. Это их проклятый заговор погубил ее жизнь…
В напряженной тишине раздался спокойный, размеренный голос Филиппа:
— Всё в порядке, Монсеньор. Моя жена посвящена в наши семейные тайны. И умеет их хранить.
— Уфф! Я слишком увлекся, — выдохнул принц. — Во всём виноват проклятый интендант! Он втянул нас в эту скверную историю! — перешел в наступление бывший фрондер, всё более распаляясь. — Паук, плетущий интриги, разрази его гром! Конде сильны на поле боя, а не в закулисных играх. А я служил и служу своему Отечеству!
И переведя дыхание, процедил:
— Я всё думаю — странная, невероятная мысль, маркиз! Я никогда не говорил Вам, но если однажды из небытия всплывет этот проклятый ларец? Что если о нем узнает король? Что тогда?!
Лицо маркиза дю Плесси было непроницаемо.
— Ларец не всплывет, — тихо заговорил он, короткими фразами, продолжая разглядывать фигуры на шахматной доске. — Я нашел его. Не так давно. Нашел и избавился. Свидетелей не осталось и я не стал Вас беспокоить. Вы можете быть спокойны, Монсеньор.
Принц Конде шумно выдохнул, словно сбрасывая оковы:
— Я всегда верил в Вас, мой мальчик, благодарю Вас, — наклонившись к маркизу, он отечески сжал его плечо. Затем, откинувшись на спинку кресла, принц добавил, — Я любил Вашего отца, он был предан мне, а я умею ценить верность. Но Вас, маркиз, Вас я люблю, как собственного сына. Всегда помните об этом.
— Ваша расположение — большая честь для меня, мой принц, — склонил свою белокурую голову Филипп. — И я не забуду этих слов.
Анжелика была смущена искренним тоном принца. Конде был порывист и пылок в выражении своих чувств, чем покорял друзей и нередко приобретал себе недругов. Молодая женщина чувствовала себя неловко, являясь свидетельницей этой почти семейной сцены.
Раньше, она не задумывалась, что войдя в семью дю Плесси, унаследует и их тайны, и дружеские связи, которые словно нити объединяли ее членов, заставляя совместно противостоять внешним угрозам. Филипп много раз твердил ей о том, что принадлежность его семье, его имени, налагает на нее обязанности, о которых ей не следует забывать, но до сегодняшнего вечера молодая маркиза не понимала смысла этих слов в полной мере.
Я — маркиза дю Плесси-Бельер, — подумала Анжелика, и грустно добавила, — но я не одна из них, я — чужая.
Тем временем, улыбнувшись какому-то воспоминанию, Конде спросил:
— А что сталось с той «маленькой, серенькой перепелкой», Вашей бедной родственницей, которая так дерзко вела себя в тот вечер со мною, помните?
Маркиз пожал плечами и небрежно ответил, покачивая в руке шахматную фигуру:
— Право, не знаю. Она выросла, вышла замуж, уехала куда-то, кажется, на юг… Я больше никогда не встречал ее.
— Жаль. Уже тогда в ней угадывалась красавица. Я предсказывал, что через некоторое время эта малютка станет опасной женщиной и будет сводить мужчин с ума…

Принц, охваченный давним видением, воспрянул духом и с увлечением вернулся к партии:
— Маркиз, неужели Вы не заметили? Вы жертвуете своим ферзем! И я его съем, — хищно улыбнулся Конде, — шах!
Казалось, Филипп только этого и ждал. Резко выбросив руку вперед, маркиз сделал решительный ход:
— Вы слишком увлеклись атакой и забыли об обороне, Монсеньор. Шах и мат! — улыбнулся он одними губами.
— Проклятье! Я побежден! Но какие жертвы, — кивнул принц на груду поверженных фигур.
— На войне, как на войне, мой принц. Вы сами учили меня, что жертвы неизбежны, без них невозможно выиграть, — возразил Филипп.
Анжелика не смела поднять глаз от своего рукоделия. Ее сердце разрывали смешанные чувства.
— Мы, кажется, утомили Вас своими разговорами, моя красавица, — заметил Конде, — маркиз, прошу, помогите мне подняться. Чертова подагра!
— Я провожу Вас, — хозяин замка подал своему гостю руку.
— Спокойной ночи, мадам.
— Спокойной ночи, Монсеньор.
В каждой семье есть свои секреты. Секреты, о которых не говорят. Кто-то молчит о почтенном отце семейства, случайно подавившимся супом; кто-то о богатой тетке, ушедшей в монастырь не по доброй воле; кто-то о не похожем на родителей наследнике. Да, в каждой семье есть секреты. Но главное правило — о них молчат.
Чтобы не оставаться в одиночестве, Анжелика ушла к себе в спальню. Никогда не стоит ворошить прошлое, никогда, — повторяла она про себя. Хотелось бы верить, что ее жертвы были не напрасными.

 Отправлено: 04.12.18 15:33. Заголовок: Замечательный отрыво..

Замечательный отрывок! Хотя я все Лето люблю!

- На войне, как на войне, монсеньор. Жертвы всегда неизбежны, без них невозможно выиграть, - возразил маркиз.

Вот тут мне подумалось вот что: Принца исторические источники описывают как весьма безжалостного к своим солдатам полководца, он легко жертвовал своими войсками. И вот эта фраза может быть отсылкой к словам самого Конде, сказанным когда-то Филу, ведь он был его наставником. Вот какой-то тонкий намек на это обстоятельство.

 Отправлено: 04.12.18 17:12. Заголовок: Xena, спасибо! Подум..

Xena, спасибо! Подумаю про Конде, может обыграю это как-то.
И может еще начало главы перепишу чуток...

 Отправлено: 05.12.18 20:09. Заголовок: Psihey, отлично! Мне..

Psihey, отлично! Мне все очень нравится, даже не к чему придраться. Для меня все герои как живые. Все такие настоящие, и Анж, и Филипп, и Конде, и даже Флипо. Я вот тут подумала, а почему Анж так заранее не любит мать Филиппа? Вроде в каноне кроме детского периода она к ней неприязни не питала. И она многих малоприятных личностей терпела, гугеноток там всяких. И особо они ей нервы не портили. А тут прямо заранее себя настраивает. Унижения детства? Обида за Филиппа? Или у нее мать Фила с Ортанс ассоциируется?
Здорово обыграна история со шкатулкой, как мужчины Анж обсуждают, принц ее не признал, а Филипп тоже не сознался.

"Искусная беседа? Но о чем, интересующем его, они могли бы поговорить? О войне и политике? Смешно. Об охоте? Она мало смыслила в ней. Разве что о лошадях? Еще, кажется, он любит театр… Анжелика вздохнула. Что ж, оставались любовные утехи, на которые она возлагала определенные надежды"
О да! Анж в своем репертуаре!

 Отправлено: 05.12.18 20:17. Заголовок: Psihey пишет: Вот о..

Psihey пишет:

цитата:

Вот о чем еще хотела посоветоваться. По поводу познаний Фила на любовном фронте. Голон пишет, что "распутная жизнь принесла ему больше разочарований, чем удовольствий" и что он был игрушкой в постели сначала мужчин, потом опытных женщин. Странно считать, что они ничему его не научили. В плане техники, так сказать. Я поняла, что скорее всего, раз у него с ранних лет был богатый и разнообразный опыт в физической любви

Да, ведь Филипп и сам говорил, что опыт у него большой, но вот по любви ни с кем не было. Если процитировать современную песенку "он все знает о сексе, но не о любви".
Psihey пишет:

цитата:

Все женщины - обманщицы и потаскухи, их ласки и подлизывания лишь способ получить от вас что-то, обмануть и выставить потом влюбленным дураком.

Ага, женщинам не верил. Плюс не хотел быть их игрушкой. Как он говорил, "они считали, что мужчина с внешностью Аполлона должен быть способен на сверхестественное". А он им раз и вместо изысканного секса - побои! Получите - распишитесь! Ну как мадам, довольны? Есть чем подружкам хвастаться. Ненавидел он это, что его воспринимали как игрушку. Помните фильм "Как царь Петр арапа женил" с Высоцким? Это ведь не намного позже описанных Голон времен. Как в начале фильма придворная дама пишет подружке о том, что у нее самый экзотический любовник в Париже. Вот и к Филиппу было такое же отношение. Как к диковинке. Поэтому он и помнил кузину, которая когда то отнеслась к нему как к мужчине и трепетала около него.

 Отправлено: 05.12.18 20:31. Заголовок: Olga, про мамашу Фил..

Olga, про мамашу Филиппа. Ну да, я отталкивалась от унижений детства и этого "о, нет, не думаю", - сладко сказала она на вопрос отца, не возьмет ли ее случайно тетка к себе. Мол, после такого вряд ли. Ну и потом как она должна к Анжелике относится сейчас? Явно не очень хорошо. Плюс ко всему шоколадница с 2 детьми. Это как бы реакция на опережение - ах, я вам не нравлюсь? Так знайте, я вас тоже терпеть не могу.