Отправлено: 04.11.18 15:12. Заголовок: Война в кружевах. Мужская версия
Так. Совершенно неожиданно и почти сами собой написались несколько отрывков. Позже, их можно будет организовать в какой-то целостный текст. Выкладываю первый, небольшой, из Пути в Версаль (о Мари-Аньес) и есть еще парочка зарисовок. Предлагаю здесь делиться идеями о том, как выглядели бы глазами Филиппа те или иные события.
Итак, Филипп вернулся в Париж после войны с турками.
Отправлено: 04.11.18 16:11. Заголовок: Вот еще отрывочек. ..
Вот еще отрывочек.
*** За время его отсутствия Париж изменился, и, в то же время, остался прежним. Вот и правый берег, Фобур Сен-Антуан, все тот же нищий на паперти, все те же черные дубовые ворота, тот же дом с глухими стенами, всё те же лица слуг – всё осталось по-прежнему, ничего не изменилось. Филипп не любил перемен. На утро, засвидетельствовав почтение королю и убедившись в его расположении, он нанес ряд визитов. Еще две недели назад Сен-Готард горел перед ним, люди и лошади, смешавшись в визжащий поток, тонули, перевал переходил из одних рук в другие, многие погибли, другие были ранены. Он вернулся невредимым. А Париж этого даже не заметил. Этот вечный кутила, жил своей жизнью, прожигал день за днем, в повседневной суете, мелочных заботах, круговороте лиц, новостей и скандалов, словно и не было никакой войны. Появились новые лица, старые исчезали - кто-то был убит на дуэли, кто-то ушел в монастырь или уехал в провинцию, кого-то отравили нетерпеливые наследники, в Бургундском отеле премьера, в Ратуше бал, в среду в Лувре прием, в пятницу охота в Марли. Его личный портной прислал новый камзол, принесли записку от мадам де Т., его бывшей любовницы, экипаж еще не распрягли. Надо забыться. Ничего не оставалось другого, он поехал кататься.
В Тюильри появилось новое лицо. Дама с собачкой. Молодая женщина лет 25, а может чуть больше, сопровождаемая высохшей старомодной жеманницей, больше похожей на сову, чем на представителя рода человеческого. Он заметил ее, стоя в партере, у статуи Марса, ожидая мадам Т. – любительницу назначать свидания в местах со смыслом – это, к примеру, означало, жажду любовной войны. Забегая вперед, и то, и другое она получила во всей красе, но сейчас Филипп не хотел вспоминать об этом. Перед его мысленным взором снова возник силуэт молодой женщины. Кто она? Не парижанка, ибо ее представление в Свете должно было состояться лет 10 назад, а он как будто раньше ее не видел. На иностранку она была не похожа. Провинциальная дворянка, вдова, перебравшаяся в Париж из родового имения после смерти мужа? Слишком хорошо и по моде одета. Встречные благородные дамы кивали ей чуть отстраненно, свысока, как бы подчеркивая ее положение. Разбогатевшая выскочка-мещанка? С такой осанкой? С таким вкусом? Нет, не может быть. Кто же она? Он сразу выделил ее из праздно гуляющей толпы. Без белил, привычных для модниц, с чуть смуглой кожей, теплого оттенка, такими же теплыми, золотистыми, спелого цвета волосами, словно рожь, на полях, через которые они возвращались с войны. Но больше всего ее выделяла не внешность. Скорее выражение лица. Словно девочка, впервые вывезенная родителями на праздник - непосредственная, смешливая, живая. Она уставилась на него восхищенным взглядом, словно на какое-то чудо, остановилась посреди дорожки, потеряв нить разговора, к заметному неудовольствию «Совы». Это было забавно, и даже смешно, но и … сладостно? Он слегка и со скукой поклонился дамам, и, дождавшись, когда они пройдут, проводил ее взглядом.
В тот же день Тюильри потряс скандал, который он не связал поначалу с прекрасной незнакомкой – челядь мессиров де Монтеспана и де Лозена чуть не поубивала друг друга, а последний ранил хозяина зачинщиков. Ла-Виолетт, который всегда все знал и имел нюх на скандалы, словно заправская гончая, оказался в нужное время в самом подходящем месте и все доложил патрону. Причиной драки стала шоколадница, мадам Моренс, весьма успешно введшая моду на заморский напиток королевы среди парижских гурманов, и, по слухам, сколотившая на этом предприятии немалое состояние.
На следующий день он увидел ее у Нинон. Можно было бы навести о ней справки, но он опасался обнаружить свой интерес. Ее катали в своих экипажах по Кур ля Рен придворные щеголи - Лозен, Монтеспан и Ришмон. Но если бы она была куртизанкой, он бы узнал. Наконец, у мадам де Альбре, что само по себе исключало двусмысленность ее положения в обществе, их представили. Каково же было его разочарование! Прекрасной незнакомкой оказалась всего лишь известная шоколадница, мадам Моренс. Торговка! Подумать только! Дурак, - ругал он себя, - как ты мог обратить на нее внимание. Чтобы скрыть свои чувства, он пренебрежительно протянул, собираясь побыстрее отделаться от нее: - А, мадам Шоколад. Но вечер еще не исчерпал всех сюрпризов. Мадам оказалась той самой кузиной де Сансе из замшелого Монтелу, которую его матушка чуть было не взяла себе в свиту. И если раньше, она была просто бедна, то теперь все стало еще хуже. Скрывающаяся под чужой фамилией, торговка шоколадом, то ли вдова, то ли незамужняя дама с двумя детьми. И именно она его родственница. Удивительно, как ей всегда удается поставить его в неловкое положение! Впрочем, она сама, чувствуя всю унизительность своего статуса, понесла сущий вздор, расспрашивая о здоровье его давно умершего отца. Наконец, поняв нелепость происходящего, она осеклась и исчезла. Филипп поклялся себе больше не видеться с ней. Через пару дней, в салоне мадам де Севинье маркиз вновь с ужасом увидел кузину, направлявшуюся прямо к нему. Нет, этому нужно было положить конец. Но что-то в ее растерянном, грустном лице, остановило его. Пряча глаза и кусая губы, она скороговоркой попросила простить ее выходку и никому не открывать ее настоящее имя. Неужели она думает, что он оповестит весь Париж о родственных связях с Шоколадницей?! Эта постыдная тайна должна быть надежна сокрыта. Еле сдерживая раздражение, он ответил ей, что всё, что касается ее ему глубоко безразлично. Они расстались еще более обозленные и раздосадованные друг другом. Он так неприятен ей? Что ж, прекрасно, она его тоже не интересует. Филиппу казалось, что после этого, любые отношения между ними невозможны.
Как только он принял это решение, они стали сталкиваться друг с другом на каждом шагу. Это были молчаливые встречи, где каждый старательно не замечал другого. Но куда бы маркиз не явился - в салон, в театр, в парк или даже на мессу - она уже была там. Или, возможно, его тянуло туда, где он мог ее встретить? Он так привык видеть ее, что, не встретив ее на очередном приеме в Сен-Жермене, не сразу понял, что она не может появляться при Дворе. Иногда, разумеется, в компании придворных, он заглядывал и в Испанскую карлицу, выпить шоколад и приятно провести время, а на самом деле, чтобы увидеть ее, но в эти дни хозяйка заведения никогда не показывалась. В довершение всех бед, принц Конде не на шутку увлекся прекрасной Шоколадницей и испытывал потребность бывать в ее обществе или же говорить о ней. Это было невыносимо. Хуже всего, что Филипп сам все чаще стал думать о ней.
Отправлено: 05.11.18 14:45. Заголовок: Это еще перепишу. *..
Это еще перепишу.
*** После сенсационной партии в хокку, когда отель Ботрейи сменил владельца, новоиспеченная хозяйка задумала отпраздновать свою победу грандиозным приемом. Рассматривая приглашение, маркиз дю Плесси не знал, на чем остановиться. То ли оскорбиться столь наглым способом навязать ему роль гостя, то ли принять ее? Он бы мог сопровождать принца, но Конде сбежал в Шантийи от гнева своего венценосного родственника. В конце концов, Филипп убедил себя, что ему совершенно не зачем лить воду на мельницу тщеславия столь самонадеянной персоны как кузина Сансе, и следует наградить ее ледяным презрением. И … поехал. Уже в экипаже он нашел несколько причин такого решения. Дюпарк больна и Бургундский Отель отложил премьеру, хозяйки салонов, дающие приемы по четвергам, сами были приглашены к Шоколаднице, новый голубой жюстокор с лиловым отливом ждал его в спальне – болван Ла-Виолетт отчего-то решил, что хозяин поедет в театр именно в нем. Его появление не осталось незамеченным. Ее глаза сияли, словно у девочки в Рождество. Это не был блеск победы, удовлетворенного тщеславия. То была искренняя радость, восхищение и робкая надежда. Что-то в этом взгляде роднило ее с той маленькой серенькой перепелкой, чья рука когда-то дрожала в его руке в Плесси. Не сговариваясь, они оделись в тон - ее платье, из темно-синего бархата удивительно шло к его костюму. Филипп не привык довольствоваться малым – она была самой красивой дамой этого вечера, с ней мог танцевать только он. Сегодня она уже не была баронессой Унылого платья. При таком развитии событий, ему полагалось оценить не только отделку залов и красоту плафонов, но и удобство спальни. Но, протянув руку на прощание, она все так же смотрела на него восхищенными глазами, не предпринимая ни малейшей попытки заманить его в свой альков. Филипп был в замешательстве. К чему она улыбалась ему весь вечер? Неужели он был нужен ей только для хвастовства перед гостями? Она просто использовала его? Маркиз простился с ней нарочито холодно. *** Филипп стал замечать, что, если, появившись в салоне, он не обнаруживал там мадам Шоколад, то дальнейший вечер представлялся ему невыносимо скучным, и он спешил исчезнуть. Приходить самому в Ботрейи — означало бы обнаружить свой интерес к ней. К тому же, после торжественного приема салон мадам Моренс опустел, у ней редко собирались гости, и жила она почти затворницей. Иногда ее можно было встретить в театре или в Ратуше на бале, но в эти дни ее сопровождал мажордом графа де Суассона, что само по себе исключало возможность даже подойти к ней, не уронив своего достоинства. Появлялась она и в модных светских салонах, но тайна ее благородного происхождения мешала ее полному признанию. Дамы, чаще стоящие много ниже ее по рождению, нередко смотрели на нее свысока, как на разбогатевшую торговку. Беспрепятственно, не боясь потерять лицо, он мог видеть ее только в доме ее подруги, куртизанки мадемуазель де Ланкло, где Филипп и так был частым гостем. И все же Провидение само позаботилось об их встречах. Как-то раз за утренним туалетом Ла-Виолетт рассказал о новой сплетне – мадемуазель Мари-Аньес де Сансе, еще одна его кузина из выводка старого барона и бывшая любовница, которая незадолго до этого бесследно исчезла из дворца, объявилась у своей новоиспеченной «подруги» мадам Моренс. Говорили, что здоровье юной фрейлины королевы пошатнулось после тяжелой болезни, а, по слухам, после тайных родов. Как только новая обитательница отеля Ботрейи немного окрепла, бесчисленные подруги и придворные воздыхатели юной фрейлины наполнили гостиную мадам Моренс. Среди них появился и маркиз дю Плесси. Бывшая безудержна нимфа Двора предстала перед ним похудевшей, побледневшей, в темном платье и со строгим лицом. Она не принимала участия в общей беседе и сосредоточенно у всех на виду читала Псалтырь. Кто бы мог подумать, - улыбнулся про себя Филипп, - а ведь совсем недавно постель этой кающейся грешницы была похожа на проходной двор, где каждому находилось место. - Стало быть, турки Вас не убили, - увидев его, вместо приветствия процедила она, - досадно. Он не преминул подсесть к ней и поинтересоваться, какое место Святого Писания ее особенно увлекает. Маленькая кузина смерила его презрительным взглядом. - Я начала с Ветхого Завета. История Юдифь весьма поучительна, - и сделав паузу, с мрачным наслаждением добавила, - Я представляла Вашу голову, маркиз. Она восхитительно смотрелась бы на блюде. Все такая же дерзкая! Будь они одни он непременно слегка наказал бы ее, сжав пальцами тонкую шею. - Только посмейте дотронуться до меня, - тихо прошипела она, угадывая его желания. Нет, этого удовольствия она не получит. Сейчас ему было довольно одного ее страха, а он видел его, читал в ее широко раскрытых глазах, ощущал в ее прерывающемся дыхании, в ее дрожи. Коротко вздохнув, он парировал: - Только на Ваших жертвенных блюдах не головы любовников, а живые младенцы. Он понял, что попал в цель. Слухи оказались правдой. Ее лицо исказилось: - Ненавижу Вас! Захлопнув Псалтырь, новоявленная обращенная выскочила из комнаты. В Париже действительно ходили слухи о том, что перед отречением от Света мадемуазель де Сансе отдала своего новорожденного бастарда Ля Вуазен, для ее черных месс. Как он рад, что вовремя сбежал на войну. По правде говоря, эта маленькая чертовка почти увлекла его. В постели она сражалась словно львица, отчаянно царапаясь и кусаясь, и, наконец, беспомощно рыча, когда он одерживал над ней победу. Она ненавидела его за то, что он знал ее такой, за то, что он помнил. Интересно, что скрывалось ныне под ее монашеским обличьем? Он мог бы проверить. Но, нет, довольно. Хватит безумств. История закончилась, страница перевернута. Пусть отправляется в монастырь.
Отправлено: 05.11.18 15:14. Заголовок: Не могу удержаться и..
Не могу удержаться и мурлыкаю от удовольствия, читая ваши зарисовки. Мне так не хватает парижского периода отношений, хоть и нежно люблю свою Америку:))
Отправлено: 05.11.18 15:40. Заголовок: Xena, ;)) Ну тут пре..
Xena, ;)) Ну тут предполагается лютый канон - только то, что было в романе, но его глазами. Реконструкция такая. Сейчас как раз думаю про обоснование, почему она не стала его любовницей до предложения в карете.
Отправлено: 05.11.18 18:30. Заголовок: Написала я продолжен..
Написала я продолжение.. Но вот над чем зависла - это как будто воспоминания, но какова их отправная точка? Заключение в Бастилию? Армия (после смерти Кантора)? Или "Каждое утро в крепости Пиньероль начиналось одинаково"?)))
Отправлено: 05.11.18 21:14. Заголовок: Бывать в Ботрейи вош..
*** Бывать в Ботрейи вошло у него в привычку. Чтобы как-то оправдать свои частые визиты к мадам Шоколад, он похвалил росолис в ее доме, который хозяйка готовила собственноручно. Будучи свободен от своих обязанностей при Дворе, он устремлялся к ней. Новый туалет, новая прическа, тщательно подобранное украшение – ничего не ускользало от него. Казалось, она готовилась к его приходу. И хотя они почти не говорили, несомненно, она была рада его видеть. Когда он входил, она словно актриса, вышедшая к зрителю, менялась в лице, расцветая на глазах и одаривая его щедрыми улыбками. Он старался не проявлять явно своего интереса, мало участвуя в беседе, но каждый раз, позволяя себе посмотреть на нее, неизменно встречался с ее ищущим взглядом. Когда он уходил, она, казалось, огорчалась, сколь долго бы он не пробыл. В эти минуты он почти верил, что перед ним все еще та, чистая и невинная баронесса Унылого платья, чей светлый образ хранила его память. Несмотря на их частые встречи, их отношения не сдвинулись с места. Надежда сменялась разочарованием и вновь надеждой. Он не знал, как расценить ее улыбки. Были ли они искренни, либо он был нужен ей только для того, чтобы похвастать перед гостями знакомством с маршалом Франции и приближенным короля? Благодаря своей красоте, Филипп привык к вниманию женщин с весьма юного возраста. И не только женщин. Он хорошо знал этот алчущий, похотливый взгляд, обладатель которого желал в свою очередь принести жертвы на алтарь его красоты, как выражался его первый любовник. Выйдя из возраста пажа, он сам мог выбирать, с кем провести ночь, но с годами, привлечь его внимание становилось все сложнее. Другое дело было с Ней. Она не пыталась ни остаться с ним наедине, ни заманить его в свой альков, ни даже навязаться на прогулку в его карете. Неужели он сам настолько ей безразличен? Тогда для чего всё это? Что ей в конце концов от него нужно? Так прошла зима. Наконец, кающаяся грешница отбыла в монастырь на Пасху, а он все продолжал приходить в Ботрейи. Ему уже было все равно, как выглядят его визиты в глазах общества, безусловно, они не остались незамеченными. Чтобы отвлечься, он безудержно играл, кутил по тавернам, пропадал на придворных празднествах, наделал сумасбродств на карнавале, что весьма дорого обошлось ему и лишь увеличило его долги. Но на самом деле, хотел увидеть ее. Вокруг прекрасной Шоколадницы неизменно вились поклонники, мечтавшие об интрижке с ней, принц Конде продолжал надеяться, сделать ее своей содержанкой. Двусмысленность ее положения, не давала ни малейшего шанса их связи. И все-таки она не шла у него из головы. Сущее наваждение! С этим следовало покончить. Войны не предвиделось, смерть королевы-матери погрузила Двор в траур, лишив последних развлечений. Эконом их семьи, Молин, все настойчивее заводил разговор о растущих долгах и необходимости обзавестись наследником. Мать засыпала его письмами, умоляя одуматься и жениться. Она даже нашла ему невесту с внушительным приданным - дочь Президента Парламента, с которым ее связывала давняя дружба еще со времен Фронды. Наконец, уступив доводам разума, он сделал предложение мадемуазель Ламуаньон.
Он почти смирился с мыслью о женитьбе. Жена… Хозяйка в логове волка. Какой она должна быть? Он, точно знал лишь то, какой не должна. Дерзкой и своевольной, выбивающейся из толпы своими вкусами, поступками и внешностью; одержимой одалиской, как выражался он, или обольстительной служительницей сладострастия, как говорил его отец; вмешивающейся в его жизнь, навязчивой, требующей внимания; смелой, безрассудной, отчаянно бросающейся в авантюры. Словом, она не должна быть похожа на его собственную мать. Нужно признать, мадемуазель Ламуаньон, этот скромный маленький кузнечик, была идеальной кандидатурой. Единственным ее недостатком (кроме неблагородного происхождения, сглаженного, впрочем, высоким положением ее отца и приданным) было лишь то, что и ее для него выбрала матушка.
Отправлено: 05.11.18 22:20. Заголовок: Psihey, рада что вы ..
Psihey, рада что вы взялись за эту историю. С удовольствием буду читать. Филипп то получается неслабо увлечен ею! Psihey пишет:
цитата:
Но на самом деле, хотел увидеть ее.
Думаю, пока только хотел увидеть, хотеть прост о еще рановато. Psihey пишет:
цитата:
Но вот над чем зависла - это как будто воспоминания, но какова их отправная точка? Заключение в Бастилию? Армия (после смерти Кантора)? Или "Каждое утро в крепости Пиньероль начиналось одинаково"?)))
Туда, попозже. Когда он уже сам себе признался, что любит ее. Может быть это время перед тем, как он к ней с ожерельем поехал? А Пиньероль причем?
Отправлено: 05.11.18 22:31. Заголовок: Olga пишет: Туда, п..
Olga пишет:
цитата:
Туда, попозже. Когда он уже сам себе признался, что любит ее. Может быть это время перед тем, как он к ней с ожерельем поехал?
Едет и думает, как он дошел до жизни такой? В смысле, как его угораздило в нее влюбиться, хотя клялся ее ненавидеть? Можно!
Olga пишет:
цитата:
А Пиньероль причем?
Черный юмор. Была такая идея у меня, что вместо того, чтобы отправиться к праотцам, он отправился на отсидку в Пиньероль или в тайную ссылку. Полно времени для воспоминаний.
Пишите, пожалуйста! Раз получается, то пусть так и будет. Psihey пишет:
цитата:
Что он подросток что ли?
Ну, я так понимаю, для него в свое время станет открытием, что он может желать любви с "одним из этих презренных существ". Поэтому, что ему хотелось видеть ее, я верю, а вот, что он прям признался себе, что уже тогда хотел ее. Хотя... если это воспоминания, то Филипп мог пересмотреть свое отношение.
Едет и думает, как он дошел до жизни такой? В смысле, как его угораздило в нее влюбиться, хотя клялся ее ненавидеть? Можно!
Да, либо пока верхом скакал по дороге к ней, либо перед тем, как взял ожерелье и поехал. Psihey пишет:
цитата:
Черный юмор. Была такая идея у меня, что вместо того, чтобы отправиться к праотцам, он отправился на отсидку в Пиньероль или в тайную ссылку. Полно времени для воспоминаний.
Тогда получается, Филипп жив? И его глазами можно показать не только его историю с Анжеликой в третьем томе, но и то, что он увидел дальше. Psihey пишет:
цитата:
Но сейчас по сценарию грядет предложение в карете. И светлый образ кузины омрачится, а увлеченность смениться ненавистью и жаждой мести
Каким она должно быть стала для него разочарованием. Светлый образ маленькой кузины перечеркнул образ женщины, еще более опасной, чем все остальные.
Желать любви - это дело другое. Любви-то может и не желал. А вот секса - вполне. Были же у него любовницы в тот период, и совсем не для любви.
Мне кажется, у Голон там под словом любовь секс и понимался, только без насилия. Или Филипп мечтает Анж в бараний рог скрутить,как прочих своих партнерш?
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 63
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума