Форум

Глава. Под полной луной (идет сразу после главы "Рассуждений о любви" - литературный вечер в гостиной Плесси. Печатается в более полном виде).

Маркиза дю Плесси в одиночестве бродила по парку, взволнованная рассуждениями о любви, наполнившими этот вечер. Грустила ли она по ушедшему? была ли разочарована несбывшимся? – Анжелика не могла ответить даже самой себе. Позади нее раздался неясный шум, молодая женщина обернулась и увидела Филиппа. Всё-таки он разыскал ее.
- Приветствую несравненную Фею-лягушку, царицу пуатевинских болот! – отвесил он шутовской поклон. - Всё еще вздыхаете о любви? Скоро ночь, смотрите, увязните с горя где-нибудь в трясине.
- Подите прочь, Филипп. Ни капельки не смешно, - ответила Анжелика, пытаясь сдержать непрошенную улыбку. - Если у Вас нет чувств, то знайте, у меня они есть, и я тронута печальной историей принцессы Клевской. А Вы всё считаете меня коварной и бездушной.
- Что же Вас огорчило, моя милая? Ах, понимаю, свадебные колокола так и не прозвучали? Досадно. Как это по-женски!
- Дело не в этом. Их любовь с герцогом Немуром – такая красивая, но умерла, едва начавшись.
- Не бывает вечных историй. Все истории заканчиваются, моя дорогая. Рано или поздно.
- Но их история была не просто короткой, а обреченной, - грустно заметила Анжелика.
- Разве это делает ее хуже других?
- Вы заговорили как Ваш духовник, Филипп – мы все умрем, дети мои, смиритесь, - попыталась улыбнуться Анжелика.
- Но мы действительно умрем, - заметил маркиз.
- В таком случае, зачем всё это? - Молодая женщина развела руками, - все наши стремления, желания, борьба? Будем сидеть, и ждать конца!
- В жизни я встречал много долгих и никчемных судеб с жалким концом. История заканчивается, но в наших силах сделать ее достойной. Пожалуй, только на это мы и способны. Остальное же в руках богов, - тонко улыбнулся он.
- Я и не знала, что Вы такой фаталист, Филипп! – возмутилась Анжелика.
- Фаталист? Возможно. Я всегда жил по принципу - Делай, что должен, и свершится, чему суждено . И до сих пор ни разу не пожалел. Бороться с судьбой довольно глупая затея, на мой взгляд.
- Нет, Вы не правы. Если бы я не боролась с Судьбой, мы, возможно, никогда бы и не встретились, - заметила Анжелика.
- А почему Вы думаете, что Вы с ней боролись?
Опускались сумерки. Он подал ей руку, и Анжелика приняла ее. Супруги неспешно шли по дорожке к замку.
- Что ж, Вы сами заговорили о судьбе. Вы думаете, что всё, что с Вами происходило в жизни, было предопределено свыше?
- Да, я так думаю.
- А я смотрю на Вас, и иногда задаюсь вопросом, Филипп, как Вы, сын фрондеров, стали столь преданны королю? Казалось бы, Вам с юности родители уготовили судьбу бунтовщика.
- Вы заблуждаетесь, мои родители не всегда были фрондерами, и Вы забываете, что дворяне бунтовали не против Его Величества, Фронда принцев сражалась против Мазарини. А призвание любого дворянина быть преданным своему королю.
- Может быть, но ведь Вы служили пажом Мазарини? Если я правильно помню. Что же Вы не были преданы ему?
- Итальяшке?! Нет! - выплюнул он. И, помолчав, добавил. - Вы не представляете, что это был за человек… К счастью, - продолжил он, невозмутимо, - мое служение продлилось недолго. Мать примкнула к принцу, отец через некоторое время присоединился к ней, забрав меня.
Они помолчали.
- Вы беретесь судить о вещах, свидетелем которых не были и лишь слышали из чьих-то россказней, – вновь заговорил Филипп. – Что Вы вообще можете знать? Вы же не вылезали из этих болот в те времена.
Как ему все время удается ее уязвить?! Небожитель голубых кровей снизошел до деревенской девочки.
- Неправда, – запротестовала она. - Когда принц похлопотал о льготах для отца, родители смогли отправить нас с сестрами в монастырь в Пуату. И там я даже знавала одного королевского пажа, - с некоторой гордостью добавила она.
- Неужели? И что пажи короля делали в женском монастыре?
- Я познакомилась с ним не в монастыре. Мы… гуляли вдвоем по Пуатье.
На лице Филиппа заиграла насмешливая улыбка и с деланным удивлением он поинтересовался:
- И как это монашки согласились отпустить Вас гулять с королевским пажом?
Проклятье! Как и вначале их знакомства, своими бесконечными вопросами и удивленным видом, Филипп доводил ее до белого каления.
- Разумеется, меня не отпускали! Я сбегала.
- Я догадался, - тонко улыбнулся он.
- Зачем тогда Вы насмехаетесь надо мной, задавая эти нелепые вопросы?
- Я люблю, когда Вы злитесь.
И, поскольку она не отвечала, спросил:
- И что же паж? Как, кстати, его звали? Может я и знал его... Что случилось – язык проглотили?
Анжелика бросила на мужа уничтожающий взгляд, но видя, что маркиз улыбается, смягчилась:
- де Рогье. Антуан? Анри? Я не помню… Он подарил мне королевский платок и даже обещал тайком показать самого короля. Было так славно! Вы не представляете себе, что такое оказаться на годы погребенной в монастыре! В тот день меня словно вынули из колодца на свет Божий.
- И что же, видели Вы Его Величество?
- Нет, в то день нет. Много позже…
И неожиданно для себя она спросила:
- Почему Вас не было на королевской свадьбе, Филипп?
- В Сен-Жан-де-Люзе? Я еще воевал в Италии, и вернулся только на торжества в Париже. А откуда Вы знаете, что я отсутствовал? Разве Вы сами там были?!
- Да, была…, - она снова увидела себя в отражении зеркал в великолепном «золотом платье», принесшем ей так много горя. Узнал бы Филипп свою баронессу Унылого платья в той роскошной женщине? Она нахмурилась и надолго замолчала, охваченная тяжелыми воспоминаниями.
Маркиз дю Плесси наблюдал за ней, несколько раз он порывался заговорить, но так и не посмел.
Супруги остановились под окнами ее спальни. Огни в северном крыле замка почти полностью погасли, только в опочивальне хозяйки горел ночник. Филипп вполголоса заметил, чтобы отвлечь жену:
- А ведь Вы остановились в комнате, которую в Плесси всегда занимал принц. Вы и в первый раз выбрали ее. Какое странное совпадение, не находите?
Анжелика бросила на него растерянный взгляд, - к чему он ведет? - Но промолчала.
- И что еще любопытно. Ларец украли именно отсюда, из запертого секретера из комнаты, запертой на ключ. И ни один замок не был сломан! Интересная загадка, не правда ли, мадам? Мы так и не решили ее.
- Вы, правда, хотите знать? – Что ж, почему бы и нет, сейчас она уже ничем не рисковала. – В эту комнату легко подняться, цепляясь за выступы и орнамент. Видите, приступок? Затем здесь, еще выше, правее и Вы на самом верху. Поверьте, это под силу даже подростку. Я часто любовалась красивыми вещами сквозь стекло этой комнаты, и в тот вечер укрылась от Ваших насмешек здесь же. Случайно, я стала свидетельницей разговора принца с флорентийским монахом, увидела ларец, и пожалела малютку короля. Потому я его и украла, – чистосердечно призналась она.
- Но куда Вы его дели? Я помню во время ужина Вы сидели рядом со мной.
- Я и не забирала ларец с собой. Я его спрятала, - загадочно улыбнулась Анжелика. – Прямо здесь.
- Не может быть! Мы обыскали эту комнату, перевернули все верх дном…
- И все-таки я спрятала его здесь, - упрямо повторила она.
Филипп снова посмотрел снизу на окно спальни, и неожиданно ловко вскарабкался по указанным ею выступам. Подтянувшись к карнизу, он заглянул в комнату, огляделся по сторонам, и буквально в нескольких шагах от себя увидел декоративную башенку. Анжелика поняла, что его осенило.
Спустившись вниз тем же путем, он спрыгнул и отряхнул руки.
- Невероятно! Какими мы были дураками! Ведь он был у нас под носом! … Но, подождите, потом, когда Вы вернулись забрать его? Как Вам это удалось? Молину было строго приказано никого не подпускать к замку.
- Вы не поняли, Филипп. Я и не забирала его.
Он взглянул на жену, недоумевая, и вдруг резко прижал пальцы к губам.
- Этот чертов ларец так и лежал здесь все эти годы?!
Анжелика не в силах сказать что–либо, просто несколько раз кивнула, продолжая смотреть мужу в глаза. Ей было жалко его, смешно и одновременно страшно. Что он сейчас с ней сделает?
- Черт Вас возьми! Да Вы обвели меня вокруг пальца! – он в сердцах ударил рукой по стене. Маркиз был ошеломлен. Он стоял какое-то время, не двигаясь, затем поднял голову и посмотрел на нее. - А Вы смелый противник, мадам. Так уверенно блефовать..., – и он медленно покачал головой.
- Вы сердитесь?
- Какой в этом толк? Сейчас уже поздно, - вздохнул он. - У Вас на руках были козыри, Вы ими сыграли.
Возможно, ее признание позволит им …
- Филипп, Вы думаете, что только Ваша семья пострадала от истории с проклятым ларцом? Но знали бы Вы, что он сделал с моей жизнью! Шпионы интенданта искали его, один из них, слуга, приставленный к принцу, проник в мой новый дом, когда я вышла замуж, и, видимо, я как-то обмолвилась, он подслушал... Из-за этой интриги я всё потеряла, абсолютно всё, Филипп! – она замолчала, но решившись одним взмахом положить конец всем недомолвкам в этой истории, глухо спросила:
- Вы знали, кем я была до того как мы встретились в Париже?
- Молин сказал мне.
- И Вы всё же женились на мне…
- Он сказал уже после того, как Вы побывали в Версале. Я понял, что король узнал Вас. Узнал, но простил, – и, помолчав, маркиз уточнил. – Мне нет смысла спрашивать, почему Вы не предупредили меня о Вашем прошлом?
- Вы бы не подпустили меня ко Двору и на пушечный выстрел.
- Действительно, не подпустил бы.
Супруги погрузились в молчание, медленно идя вдоль озера к главному входу. Анжелика с сожалением думала, что сейчас они распрощаются, так многое сказавшие друг другу сегодня. Неужели эта ночная прогулка так просто оборвется?
Маркиз остановился и повернулся к ней:
- Предоставим мертвым хоронить своих мертвецов. Это лучшее, что мы можем сделать, мадам. Пусть отправляются в небытие.
Анжелика посмотрела на мужа и кивнула.
- Давайте больше никогда не будем говорить об этом.
Он был прав, пора отпустить прошлое. Отправить его на дно памяти. И никогда не тревожить.
Они находились у маленькой мраморной пристани. Стояла теплая, летняя ночь. Она укутывала их мягким, бархатным покрывалом. Неожиданно Филипп спросил:
-Хотите покататься?
Анжелика почти робко улыбнулась ему, и оперлась на протянутую руку.
Маркиз неспешно греб, направляя лодку к середине пруда. Лунный свет отражался в его зеркальной глади. Над водой разливалась звенящая тишина, лишь изредка нарушаемая кваканьем лягушек. Анжелике казалось, что в этой тишине Филипп должен слышать, как бьется ее сердце. Их взгляды встретились. Она не могла ошибиться – на его губах играла улыбка.
Белоснежный Плесси сквозь легкую дымку казался им заколдованным замком Спящей красавицы, ожидающей поцелуя, что разбудит ее.
Как таинственна и прекрасна ночь. Как похожа она на ту ночь в начале прошлого лета. Всего год назад, - думала Анжелика, - я готова была на этом месте распрощаться с жизнью, но как многое изменилось. Разве боялась она сейчас своего старшего кузена? Кто знает, быть может, ее давней мечте о поцелуе под полной луной пришло время свершиться? Кто-то из нас, наконец, должен сделать первый шаг.
Маркиз отпустил весла и потянулся к распустившейся кувшинке. Сейчас или никогда! – решилась Анжелика, поднявшись, и шагнула к мужу. От ее резкого движения лодка качнулась, и, не удержавшись на ногах, Маркиза Ангелов стремглав полетела вниз головой, в черную тьму. Филипп обернулся на всплеск. Мгновение он пытался понять, куда она упала, но не мог – по воде во все стороны расходились круги.
- Анжелика! Анжелика!
Медлить было нельзя, и он кинулся в пруд наугад.
Молодая женщина так испугалась, что даже не закричала, уйдя под воду. Тонкое платье мгновенно намокло, оплело и сковало ноги. За руки, шею цеплялись водоросли, ее тянуло на дно, в мутную, черную пучину. Она почти ничего не различала перед собой. Ей казалось, что кто-то зовет ее.
- Я умираю, - в ужасе думала маркиза, - как страшно! Я не хочу!
Она попыталась освободиться от пут и всплыть, ей почти удалось это, но голова ударилась о что-то твердое.
- Это конец, - подумала она, теряя сознание.

Мир возвратился к ней внезапно со звоном пощечины, щеку обожгло, еще, и еще раз. Анжелика раскрыла глаза. Лицо Филиппа пылало яростью:
- Дура! Куда тебя понесло?! Чуть не утопла! – маркиз тяжело дышал. Вид у него был плачевный: одежда промокла насквозь, парик исчез, короткие мокрые пряди прилипли ко лбу. Он отстранился и встал.
- Я … я не хотела. - Анжелика лежала на пристани, откуда еще совсем недавно отплывала их лодка любви. Горло ее горело. Перед глазами вспыхивали искры. Тело было словно спеленато мокрым платьем. Ее била дрожь. Но главное, она была жива. Молодая женщина откашлялась и, попыталась подняться. Ее плечи осторожно накрыло мягкое покрывало. Только сейчас она увидела камердинера мужа, смотревшего на нее по щенячьи преданным взглядом.
Обретя дар речи, Ла-Виолетт привычно затараторил:
- Слава нашему Господу, все живы остались! Как увидел из окна, что лодка перевернулась, душа в пятки! Ноги нейдут! Еле смог добежать, встретить. Батюшка Ваш, покойный, недаром плавать-то Вас выучили - как это Вы мадам до берега одни дотянули?!
Маркиз какое-то время слушал его, словно не понимая, но вдруг резко оборвал:
- Умолкни! Пригонишь лодку назад, и ко мне быстро. Понял?
- Сию секунду, господин маркиз. Помочь Вам с мадам маркизой?
- Нет. – С силой подняв Анжелику на ноги, Филипп грубо спросил, - Идти можете?
Она кивнула, но ноги ее не слушались. Маркиз выругался, подхватил жену как куклу и понес в замок.
Анжелика пришла в себя уже спальне, она лежала на спине, на кровати, и Филипп срывал с нее мокрое платье. С волос на шею и плечи струйками сбегала вода, молодая женщина дрожала о холода, чувствуя себя слабой и беспомощной от пережитого. Где он? Почему он оставил ее одну? Ей хотелось позвать мужа, но сил не было. Внезапно она снова оказалась в его руках. Он впивался настойчивыми губами в ее шею, плечи и грудь, с силой сжимая ее в объятиях, а у нее даже не было сил сопротивляться. Да и к чему? Всё потеряло смысл.
Как и во время их памятной схватки на сене, маршал ринулся в атаку, позабыв об осторожности. Солдат, не знающий слов любви, не желающий постигать страну нежности и ласки. Вот кем он был. Что же делать, если этот мужчина хотел быть жестоким? Но в тоже время в его сильных, горячих руках Анжелика чувствовала себя до странности живой. Не зная как остановить этот натиск, она непроизвольно уперлась ладонью в его плечо.
- Филипп! Пожалуйста! - Он, казалось, понял ее, и, сумев укоротить себя, стал двигаться медленнее и мягче. В последний миг она инстинктивно притянула его к себе, и в следующую секунду оказалась свободной. Филипп отстранился.
- Я сделал Вам больно? - В темноте его голос звучал словно издалека.
- Нет. Почему? ... Почему Вы спрашиваете? Разве Вы этого хотели?
Не отвечая, он спрыгнул с кровати и подобрал простыню.
Анжелика почти овладела собой. Ей не хотелось его отпускать.
- А знаете, Филипп, что я видела в этой комнате в ту ночь, когда украла ларец? – тихо спросила она, и поскольку он молчал, продолжила. – Принц Конде обладал на этой самой кровати герцогиней де Бофор.
Он пропустил мимо ушей волнующие воспоминания жены, и вместо этого посоветовал:
- В следующий раз, мадам, когда вздумаете нырять ночью в пруд, убедитесь, что я это вижу.
- А ведь было время, Филипп, когда Вы сами хотели отправить меня на его дно.
- Вздор! Никто не собирался Вас топить. Я хотел лишь сбить спесь с дерзкой, наглой, завравшейся гордячки.
- И Вы все еще находите меня дерзкой гордячкой?
- Я нахожу Вас насквозь промокшей дурочкой. И если Вы не приведете себя в порядок, то заболеете.
И он вышел прочь.
Молодая женщина еще какое-то время неподвижно лежала на кровати, прежде чем дернуть шнур, вызывая служанок.
Чуть позже, кутаясь в сухие покрывала, и допивая пряное вино, Анжелика думала о том, что ей остается только принять Филиппа таким, каков он есть – смелым и жестким, злым и насмешливым, то сдержанным, то неистовым, с его непостижимым, одиноким и печальным сердцем – таким, каким она узнала его еще в Монтелу.