Форум

Здравствуйте, уважаемые форумчане. Присоединяется к вам еще один страстный поклонник "Анжелики". В юности этот роман просто свел меня с ума. Так переживал из-за ее злоключений! А недавно пересмотрел по телевизору фильм - и такое ощущение, будто со старой раны на сердце корку сорвали! Целые дни только и думаю о ней. В отличие от других романтических героинь, Анжелику я воспринимаю как живую, реальную. И очень за нее переживаю. Мишель Мерсье так здорово сыграла и так совпадает внешне! Чудесный зеленоглазый курносик - смотришь и оторваться невозможно. Просто не могу спокойно видеть ее на экране - стискиваю зубы от желания и шепчу ласковые слова!
Скрытый текст

Страшно понравилась "Исповедь Анжелики". Даже скачал ее, чтобы порой перечитывать. Правда, добавил при этом несколько своих абзацев. По-моему, Анж не могла не рассказать Жоффрею, что пережила по милости д'Эскранвиля.
Сцена на невольничьем рынке на мой взгляд самая страшная во всем романе. Хуже, чем ночь в Плесси - там она, по крайней мере, сначала отбивалась, потом потеряла сознание. А тут... Просто не представляю, как ей удалось сохранить рассудок после такой психологической пытки. Да и Жоффрей потом вспоминал, что, когда он ее купил, она была на грани помешательства.
В моем изложении это выглядит так.
«О Вас ходило множество слухов, рассказывали: он богат, он занимается контрабандой серебра, он всех презирает, он забавляется, вызывая зависть и ненависть врагов…
Затем мы попали в плен к итальянскому пирату… кажется. его звали Паоло Висконти. Я, Миллеран – тот офицер, что вступился за меня, и Савари. (Я по-моему не говорила, что встретила старика-аптекаря, с которым прежде общалась при дворе, в марсельском порту, и, он вызвался сопровождать меня и помогать мне. Мой добрый, преданный Савари… Он последовал за мной до конца и погиб от рук султана… И он тоже…), на чем я остановилась? Ах да…В первый же день мне и Савари удалось сбежать от него, и мы пустились в дальнейшее плавание на маленьком суденышке, которым управлял всего один человек. На нем нас всех и захватил д’Эскранвиль…”
Анжелика замолчала. Затем собралась с силами и продолжила. “Это были ужасные дни... Этот негодяй в первый же день надругался надо мной!… Он бил меня, оскорблял, а когда я плюнула ему в лицо, бросил меня в трюм на расправу своим каторжникам.” И, заметив, как изменился в лице Жоффрей, поспешно добавила:”К счастью, его помощник успел меня спасти. Вы помните его помощника, одноглазого Корьяно? Это он тогда, на Батистане помешал вам прикончить своего хозяина.” ”О чем я до сих пор жалею”, - коротко проронил Жоффрей.
“Мне кажется, этот разбойник, в отличие от своего хозяина, еще сохранил в душе что-то человеческое. Хотя меня уверял, что это всего лишь забота о сохранности ценного товара. Он напомнил об этом д’Эскранвилю, и тот на время оставил меня в покое. Хотя не упускал случая сказать какую-нибудь гадость.” Анжелика снова запнулась. Ей предстояло описать одно из самых страшных своих испытаний.
“Мы прибыли в Кандию. Д‘Эскранвиль не скрывал своего намерения продать меня. Но когда я узнала, что мне предстоит выйти на невольничий помост обнаженной и предстать так перед целой толпой… вы можете представить мои чувства! Я сказала, что никогда не соглашусь на такой позор, что лучше любая смерть… Но эти
негодяи хорошо знали свое ремесло! Вы помните шрамы на моих плечах, Жоффрей? Меня бросили в подвал со стаей ужасных кошек, которые чуть не разорвали меня!.. Как только я закричала, меня тут же вытащили обратно. Но дело было уже сделано, они сломили меня. Помню, я билась в истерике, рыдала, умоляла своих палачей, кричала, что согласна на все, на все, что угодно, только не кошки!” Граф де Пейрак слушал с каменным лицом, только по скулам его перекатывались желваки.
“Вы сами видели, Жоффрей, что я прошла и через это испытание. До сих пор не могу понять, как мне удалось сохранить рассудок, не сойти с ума от стыда и отчаяния на этом проклятом помосте, под взглядами сотен похотливых мерзавцев. А ведь это было еще не самое страшное в моей жизни – худшее ждало меня впереди!” “Да что же может быть хуже?! – мысленно содрогнулся Жоффрей. – Все худшее, что может выпасть женщине, она уже описала!”
“А потом, я увидела Вас… "
Конечно, главная натяжка в романе - ни одна женщина, выдержав пятнадцать лет таких страданий и испытаний, не сохранит в полном объеме свою красоту, отделавшись только
слегка посветлевшими волосами да несколькими седыми прядями в оных. Вторая натяжка - это "приручение и перевоспитание" Филиппа. Подонки и сексуальные садисты не перевоспитываются.
Еще хочу спросить вас, дорогие единомышленники, о следующих нестыковках в романе. Имеют ли они объяснение?
1. Брак с Филиппом был нужен, чтобы попасть в Версаль и дать положение детям. Но почему Анжелику не принимало высшее общество? Ведь дворянства ее никто не лишал! Не графиня по мужу, так баронесса по рождению.
2. Если Лозен был так благороден, защищал Анжелику даже от брата короля, то почему он принимал участие в дебоше в таверне? Почему не вступился там ни за Дино (как Филипп в фильме), ни за Анжелику? И почему вообще не узнал ее?
3. Почему во время мятежа никто из тех, кто любил Анжелику и считал себя ее другом - ни Дегре, ни Лозен - не предложил королю: сир, позвольте я поеду к ней парламентером и узнаю, чего она, собственно, хочет со своим мятежом? Учитывая чувства короля к Анжелике, он бы вряд ли отказался.
4. В Новом Свете Берн вспоминает, что, ударив Анж палкой, он сразу узнал в ней ту красавицу с Шарантонской дороги, что снилась ему десять лет. Почему же он тогда позволил отвезти ее в тюрьму?
5. В конце шестого тома Жоффрей дважды упоминает, что женился пятнадцать лет назад. Но пятнадцать лет заняла разлука. Свадьба была семнадцать лет назад.
И еще немного о конце романа.
Я так и не понял, почему в "Дороге надежды" Анж опять оказывается одна в Вапассу, где с трудом выживает. В любом случае это Анн уже понесло. Слишком много было в жизни Анж лишений и испытаний, чтобы опять мучить и ее, и читателей. Логичнее было бы все завершить там, где она с Жоффреем и счастлива!
Еще на форуме обсуждается будущий 14-й том. Ветку я прочел, но мало что выяснил, кроме того, что Жоффрей отправляется во Францию, чтобы отомстить своим врагам. Своего тезку Монте-Кристо изображает... Так вот, во-первых, Анжелика ни за что не согласилась бы снова с ним разлучиться как минимум на полгода. Во-вторых - кому там мстить? Мелкая сошка вроде Беше давным-давно мертва, Фуке арестован, а главный враг его - король! А до того, чтобы мстить королям, извините, еще целое столетие.
И еще в обсуждении новых изданий романа дважды комментировали сцену с Вардом словами "Ух, ненасытная..." Что это, во имя всего святого, значит?!
-------
Мои собственные фантазии относительно Анжелики. Одна еще с юности. Дело в том, что я очень люблю леопардов и тигров, даже пишу о них. (Отсюда и ник.) С детства была у меня мечта-фантазия - уметь превращаться в леопарда. Крупного, почти с тигра! Давно хочется роман-фэнтези на эту тему написать, но тут фантазии как раз не хватает.
Так вот, всю жизнь у меня привычка при чтении любого романа или повести машинально прибавлять к действующим лицам себя-леопарда. Вводить себя в сюжет. В случае с "Анжеликой" это стремление было особенно сильным. Я постоянно представлял рядом с ней себя - огромного леопарда (обычного, пятнистого), который защищает ее от всяких подонков. Раумеется, она знает, кто я на самом деле, и что из двадцатого века перенесся.
В частности, сцена на Батистане, когда читал в первый раз меня просто ужаснула - думал, голова лопнет. И сразу же, просто автоматически представил там себя. Как я бросаюсь в эту мерзкую, глазеющую на нее толпу, начинаю метаться от одного к другому и рвать в клочья всех, кто попадется!
"Урру метался среди толпы и дрался как тигр, в самом буквальном смысле слова. Он не тратил времени на то, чтобы в кого-то вцепляться, а просто прыгал и бил в прыжке передними лапами, целясь в шею - такой удар, помноженный на инерцию стокилограммового тела, разом ломал шейные позвонки! Кровь из распоротых вен так и взлетала фонтанами! В него пытались стрелять, но он метался с такой быстротой, что стрелки своими пулями поражали не его, а друг друга. Какой-то пират - тот, что недавно выругался при виде полуобнаженной Анжелики - метнул в него стилет, но угодил в грудь какому-то толстому работорговцу, и тот свалился как подкошенный..."
Не знаю, какой там может быть финал. Но несколько лет спустя, в шестом томе я беседую с Жоффреем - и с удовольствием узнаю, что это происшествие получило название Батистанской Бойни; его сочли проявлением гнева аллаха. С удовольствием расспрашиваю Жоффрея, скольких же я тогда убил, скольких поранил, и сколько из раненых умерли от заражения крови.(В тот день, предвидя что-то подобное, нарочно не стал вылизывать когтей.)
Еще я помогаю Жоффрею и Анж в истории с Коленом (очень тягостной была их размолвка!). Когда он требует у нее объяснений, я врываюсь в дверь - или впрыгиваю в окно - и вывожу ее из ступора словами: "Ну говорите же, не молчите!! Скажите ему, кто такой Золотая Борода!"
Конечно, я люблю ее, но высшее удовольствие для меня - знать, что она нашла Жоффрея и счастлива с ним.
Раньше, когда я предавался этим фантазиям, мне казалось, что я испытывал бы танталовы муки при попытке Анж меня (леопарда) погладить. Ощущать запах прекраснейшей женщины звериными ноздрями - то есть во много раз сильнее - но воспринимать при этом человеческим мозгом! Вероятно, я бы просто шарахался от нее - вызывая у нее грустную улыбку. Но сейчас думаю иначе - с удовольствием принимал бы ее ласки - высшая награда. А однажды во время сна бесшумно подхожу к ней, разметавшейся на ложе (она, естественно, одна) и ласково провожу усами по ее прекрасной подошве. (Усы у кошек органы осязания.) Потом, не выдержав, осторожно трусь о нее головой. Правда, стоит Анжелике проснуться, меня отшвыривает точно молнией, и я выскакиваю вон.
А однажды, до ее встречи с Жоффреем, я все-таки не выдерживаю. К тому времени я уже давно рядом с ней и немало подонков разорвал, защищая ее. Мы иногда беседуем. И вот однажды, не выдержав, я превращаюсь, падаю перед ней на колени и начинаю умолять во имя милосердия подарить мне ночь любви, иначе сойду с ума! Затрудняюсь представить, как бы она отреагировала - но ведь Барданя в Квебеке она согласилась "полечить" таким образом! Не побоявшись даже изменить любимому мужу.

Другая моя фантазия тоже нецеломудренна. Я представляю себя молодым корсарским капитаном по имени Анри, который захватывает Анжелику на Средиземном море - вместо д'Эскранвиля. Привожу ее в свое убежище на берегу, где выстроен форт. Я пленен ею, подолгу беседую с ней и пытаюсь объяснить, какую неосторожность она совершила, пустившись в такое путешествие без должной охраны. Рассказываю, как здесь принято обходиться с пленницами, тем более такими красивыми, и как их продают. Выдержала бы она подобное испытание?.. Но и сам я не могу устоять и делаю Анж своей любовницей. А в качестве меры принуждения использую весьма изысканный метод - щекотку подошв! Красивые женские ножки, особенно подошвы, меня всегда заводили, а ножки Анжелики - это вообще что-то особенное! Авторы не раз упоминают об их красоте. Когда я вспоминаю фразу из пятого тома "Она сняла сапожки и чулки, и мох ласкал ее босые ноги." - у меня просто в горле сохнет от желания и хочется стать этим мхом! И вот я щекочу ее прекрасные ножки, пока, изнемогая от смеха, она не соглашается. Тогда я опускаюсь перед ней на ковер и начинаю целовать и ласкать ее прекрасные подошвы и пальчики. И делаю это до тех пор, пока не довожу ее до вершины наслаждения, и она сама начинает просить о большем! Сердце истинной Женщины такое не может не тронуть!
(Кстати, в Ла-Рошели Бардань говорил ей: "Будь вы в моей власти, я быстро сумел бы вас разморозить!" Интересно, как именно он собирался лечить ее от мужефобии? По-моему, этот способ самый оптимальный.)
Мы подолгу предаемся упоительной любви. В перерывах я ласкаю и целую мою пленницу, осыпаю сотнями нежных прозвищ и умоляю не сердиться на меня за то, что не устоял перед ее красотой. Спрашиваю - неужели она недовольна этим, неужели обошлась бы со мной как с обычным насильником, случись нам поменяться ролями? Обещаю, что через месяц я отпущу ее, более того, сам помогу ей отыскать мужа, буду во время поисков ей защитой, чтобы не попала в еще худшую историю. И периодически снова и снова воздаю должное ножкам моей прекрасной зеленоглазой богини.
А днем мы с ней беседуем. Я расспрашиваю ее о муже - кто этот счастливец, что так завладел ее сердцем? Предлагаю ей научиться владеть оружием, раз уж взялась носить мужской костюм - такая чудесная красота нуждается в защите. Анжелика соглашается, и я подолгу обучаю ее владеть кинжалом, пистолетом, шпагой и нескольким приемам простой защиты. Полушутя прошу, чтобы не использовала науку против меня же - мои ребята все люди достойные, но такого не поймут.
Из конкретных любовных фантазий решусь привести только одну - совместное купание в бассейне. Плавание вперегонки, обучение плавать получше. Сажаю обнаженную Анж на край бассейна и, стоя по грудь в воде, снова осыпаю поцелуями самые прекрасные на свете ножки! Потом прошу - "Иди ко мне!" - и она соскальзывает в мои объятия!
А когда месяц проходит, мы вместе плывем на моем корабле на поиски графа де Пейрака. На всякий случай решаю встретиться с Рескатором - уж больно психологический портрет похож...
Несколько лет спустя, в Новом Свете я, к моей большой радости, снова встречаюсь с Анжеликой. Очень рад, что она нашла мужа и счастлива. И смущенно прошу позволить мне в беседах с глазу на глаз называть ее, как прежде - моя пленница. Это пробуждает сладкие воспоминания! Анжелика смеется, поскольку именно так называет ее и Пиксарет. И я в восторге слушаю ее чудесный смех!

Если подобные фантазии кажутся вам слишком вольными по отношению к нашей богине, то убедительная просьба меня не банить. Лучше выложите ответное сочинение, где корсар Анри за подобные вольности получает по заслугам. Только не очень жестокое - наказание должно соответствовать преступлению.
Также хотел бы получить ответ на приведенные выше вопросы.