Форум

Примечания автора:
Присутствуют фрагменты из романа "Анжелика и король" А. и С. Голон.

Посол жадно следил за процессом колесования, желая запомнить все подробности этой чудовищной пытки, чтобы потом поведать о ней шаху Персии, и даже не повернул головы в сторону Анжелики, когда она обратилась к нему. Она уже почти отчаялась привлечь его внимание, когда к ним подъехал одетый во все черное мужчина, с закрытым на восточный манер платком-тайласаном лицом. Были видны только его темные, слегка прищуренные глаза под широкими густыми бровями. Анжелика невольно вздрогнула. В незнакомце, которого она поначалу приняла за личную охрану Бея, было нечто пугающее и нестерпимо властное. Не было никаких сомнений, что в свите посла он занимал если не главное, то равное тому положение. Он восседал на невероятной красоты вороном арабском жеребце, стоящем баснословных денег. На роскошном поясе, изукрашенном золотом и драгоценными камнями, висела сабля. Он наклонился к послу и что-то сказал ему по-персидски.

Посол обратил к Анжелике пустые, невидящие глаза, но тут же взгляд его потеплел. Он заговорил медленным, надменным тоном.

— Сударыня, — переводил незнакомец хриплым, слегка приглушенным голосом. — Его превосходительство просят вашего позволения осмотреть зубы вашей лошади. Так он узнает о чистоте породы.

Анжелика поразилась, насколько чисто и правильно он говорит по-французски. Она подумала, что возможно, он один из ренегатов, отступников на службе у шаха. Неудивительно, что он скрывает свое лицо! Легкое презрение мелькнуло в ее глазах и она раздраженно произнесла:

- Церера очень нервная и наверняка не захочет, чтобы кто-то заглядывал ей в рот.

Незнакомец перевел. Перс улыбнулся, встал перед кобылой и что-то тихо и ласково сказал ей. Животное вздрогнуло, но тем не менее открыло рот и позволило осмотреть свои зубы без всяких возражений. Она даже лизнула его украшенную драгоценностями руку, а он в ответ ласково погладил ее по шее.

У Анжелики появилось такое ощущение, будто ее предали. Она даже забыла о несчастном, воющем на эшафоте. Она явно нервничала и чувствовала себя пристыженной. Перс же скрестил руки на груди и несколько раз поклонился, что означало знак глубокого почтения.

— Его превосходительство сказал, что это первая лошадь, достойная своего имени, которую он увидел с тех пор, как сошел на берег в Марселе.

Все то время, что Анжелика беседовала с послом, странный незнакомец не спускал с нее изучающего взгляда. Она пыталась не подавать вида, что ее смущает столь пристальное внимание с его стороны, но была уверена, что он все замечает и наслаждается ее растерянностью. Она решила отвлечь его внимание от своей персоны и с улыбкой произнесла:

— Его превосходительство довольно легкомысленный человек, но я восхищена его смелостью.

Незнакомец с интересом посмотрел на нее и перевел ее тираду Бею, после чего воцарилось тягостное молчание. Потом Бей заговорил, и когда мужчина снова начал переводить, в его голосе послышалась плохо скрытая ирония:

— Его превосходительство удивлен, но считает, что иногда женщина бывает более остроумна, чем мужчина, и он хотел бы знать, что она имеет в виду?

— Не кажется ли его превосходительству, — заговорила Анжелика. — Что шах шахов вдруг решит, что этот изысканный вид пыток будет пригоден только для высокой знати? И ему может прийти в голову мысль, что самым достойным объектом для этого нового способа будет его превосходительство, особенно если его миссия окажется не столь успешной.

Мужчина расхохотался, а потом перевел послу ее слова. Лицо Бея озарилось радостью.

— Маленькая колдунья! — воскликнул он и, скрестив руки на груди, несколько раз поклонился Анжелике.

— Он говорит, что отказывается от мысли передать своему повелителю этот вид пытки… В его стране достаточно и старых, испытанных методов. И он просит вас посетить его резиденцию.

И Анжелике снова показалось, что незнакомец как-то по-особенному посмотрел на нее.

***

Вскоре они прибыли во временную резиденцию персидского посла, который все еще ожидал официального представления в Париже и Версале. Посол извинился за скромные апартаменты, где уже распорядился построить турецкую баню, чтобы совершать ритуальные омовения. Отсутствие таких бань в Париже страшно удивило его.

На поднятый их приездом шум явились несколько персов-слуг с кривыми саблями и кинжалами. За ними появились два француза, один из которых в высоком парике, видимо, компенсирующем его малый рост, ехидно сказал:

— Еще одна потаскуха! Надеюсь, его превосходительство не будет долго задерживать у себя эту шлюху. Месье Дионис не хочет, чтобы порочилось доброе имя этого дома.

— Я вовсе не говорил этого, — запротестовал другой француз. — Я понимаю, что его превосходительству нужно развлекаться. Но уж если ему нужно развлекаться и нужны развлечения такого рода, то ему надо отправиться в Версаль.

Анжелику удивил полный ярости взгляд, который бросил сопровождающий ее мужчина в черном на этого бестактного, но в сущности, безобидного человека. Он так и не открыл своего лица, хотя небрежно скинул на руки слуге свой плащ. Ровным голосом, в котором все же слышался едва сдерживаемый гнев, он представил ее маленькому человеку в высоком парике, на лице которого тут же отразились все цвета радуги.

— Простите, сударыня. Моя фамилия Сент-Амен. Я из протокольного отдела и приставлен королем к послу. Пожалуйста, простите мою бестактность!

— Вы прощены, Сент-Амен. Я понимаю, что мое появление здесь должно было смутить вас.

Подошедший Бактериари Бей обнял Анжелику за талию. Сопровождаемые слугами, они прошли через вестибюль, украшенный мозаикой, потом еще через одну комнату.

Посол уселся на ковер, скрестив ноги, и пригласил Анжелику сделать то же самое.

— Неужели в обычаях Франции, — неожиданно спросил он, — ссориться в присутствии слуг?

По-французски он говорил медленно, но правильно. Потом он потребовал подавать угощение. Появились слуги с серебряными подносами и разлили по маленьким хрустальным чашечкам какой-то темный напиток с дурманящим запахом.

Анжелика отметила, что ее таинственный незнакомец решил проигнорировать трапезу. Анжелику так и подмывало спросить у Бея, кто был тот высокий мрачный господин и куда он подевался, но она не решалась. Посол все больше проникался симпатией к ней, его тон становился мягче, игривее, темные глаза с удовольствием изучали ее лицо, он сыпал искусными, по-восточному пышными комплиментами, а потом неожиданно снял с мизинца массивное кольцо с бирюзой и надел его ей на палец.

— Мадам Бирюза… это выражение моего восхищения, которое охватывает меня, когда я смотрю в ваши глаза. Этот камень обладает способностью менять свой цвет, если человек, который его носит, начинает лгать.

Он повернулся к ней с ласковой и немного насмешливой улыбкой, которая очаровала ее. Она не могла отказаться от подарка и только бессвязно бормотала слова благодарности. Шурша шелковыми тканями, Бактериари Бей поднялся. Его движения напоминали кошачьи — ловкие, полные скрытой силы, выдававшие в нем искусного атлета и наездника.

— Я должен отпустить вас, раз уж в вашей стране существует такой странный обычай — посылать подарки, а потом забирать их обратно. И почему только король Франции так обращается со мной? Шах Персии очень могуществен! Он может изгнать из страны всех французских подданных и закрыть все двадцать миссий. Он может отказаться продавать вам шелк. А где же еще ваш король сможет найти шелк такого качества, как наш? Такие тутовые деревья с белыми ягодами растут лишь в Персии, и только ими выкармливают шелковичных червей, способных вырабатывать тончайший шелк. Расскажите обо всем, что услышали, королю Франции.

***

Она так поспешно вышла из комнаты, что практически нос к носу столкнулась с загадочным мужчиной, который весь день волновал ее воображение. Она невольно выставила вперед руку и ощутила под пальцами шелковистость его рубашки и жесткость стального нагрудника, поддетого под нее. Он властным жестом накрыл ее руку своей. Внимательным и чуть насмешливым взглядом он изучал бледное лицо молодой женщины. Она попыталась освободить руку, но он крепко держал ее. Увидев у нее на пальце кольцо Бея, он с иронией протянул:

- А вы времени зря не теряли, мадам дю Плесси. Наш бестактный друг, Сент-Амен, оказался прав, награждая вас своими нелестными эпитетами.

Анжелика вспыхнула.

-Все совсем не так, как вы думаете!

- А как? - вкрадчиво спросил он, наклоняясь к ее лицу.

Но она уже взяла себя в руки и надменно произнесла:

- Я не обязана давать вам объяснения! Тем более, что вы были настолько неучтивы, что даже не сочли нужным представиться мне. И я догадываюсь, почему... - она со значением посмотрела на него.

Он до боли сжал ее руку.

- Как вы дерзки, мадам! Грубить человеку, имени которого вы не знаете и даже не представляете, кем он может оказаться, по меньшей мере глупо.

Анжелика прямо посмотрела на него и спокойным тоном сказала:

-Сейчас же отпустите меня.

Мужчина медленно, словно нехотя, разжал руку. Его взгляд все еще оставался мрачным. Она повернулась, чтобы уйти. Он негромко окликнул ее:

- Мадам?

- Да?

- Мое имя Джаффар эль-Хальдун.

Она резко обернулась и смерила его полным негодования взглядом.

- Ренегат! Я не ошиблась в своих предположениях!

Он вплотную приблизился к ней.

- Я такой же христианин, как и вы, сударыня. Обстоятельства заставили меня отказаться от славного имени моих предков.

- Меня не волнует ни ваше темное прошлое, ни возмутительное настоящее.

В его глазах зажглись озорные огоньки.

- А мое будущее? Вы забыли упомянуть о нем, сударыня.

- У отступников, подобных вам, только одна дорога- в Ад,- твердо ответила Анжелика.

Он покачал головой и задумчиво произнес:

- А я вот смотрю в ваши колдовские зеленые глаза, мадам, и думаю, что все же мое будущее пока не определено... И быть мне в Раю или в Аду - решать вам...

И отвесив ошеломленной Анжелике изящный светский поклон, он стремительно удалился.

***

Ночью ей не спалось. Она ворочалась с боку на бок, вспоминая этого невыносимого, дерзкого и такого невероятно притягательного мужчину, пронзительный взгляд черных глаз которого преследовал ее. "Боже, да кто же он?!"- восклицала она, в исступлении кусая кончик подушки. Она была уверена, что знает его. Или знала кого-то, похожего на него. Высокий, худой, с насмешливым взглядом, острый на язык... Только один образ всплывал в ее памяти... И тот тоже прятал свое лицо... Иногда... Сердце в груди забилось, как сумасшедшее, и она рывком села на кровати. И с ее губ сорвалось:

- Жоффрей...

В ту же секунду она услышала звук тихо открывающейся двери. С ужасом наблюдала она за черным силуэтом, медленно приближающимся к ней. Она уже хотела позвать на помощь, но крепкая ладонь зажала ей рот. Раздался негромкий голос ее вчерашнего знакомца:

- Не стоит кричать, мадам, вы переполошите слуг. Кроме того, я сумею справиться с любым противником, или даже с десятком. Я пришел, чтобы поговорить с вами, и не уйду, пока не исполню своего намерения.

Она кивнула. Он осторожно убрал руку.

- Что вам от меня надо? - выдохнула она.

В темноте она не видела его лица, но чувствовала, что он крайне взволнован.

- Мадам, вы можете не верить мне, но я прибыл в Париж ради вас, - он глубоко вздохнул и продолжал. - Я подвергаю себя смертельной опасности, ступая во владения короля Франции, ибо приговорен к смерти, лишен всех титулов и земель по его высочайшему повелению. Но самым страшным ударом была для меня разлука с моей семьей, с женой и сыновьями...

Мужчина обхватил ладонями ее лицо и прошептал:

- Когда я сегодня увидел тебя так близко, я чуть с ума не сошел от радости. Ты стала еще прекраснее и соблазнительнее... А ты меня не узнала.... И стала кидать мне в лицо оскорбления - ренегат, отступник... И еще этот Бей... Я с трудом выдержал его восторженные излияния в отношении тебя. Черт возьми, да я почти потерял голову от ревности!

Анжелика не могла вымолвить ни слова. Ей казалось, что это какой-то сон, нереальный... и прекрасный. Медленно поднесла она руку к его лицу и убрала скрывающий его платок. Потом коснулась щеки и с дрожью ощутила под пальцами рубцы от старых шрамов. А потом внезапно комната закружилась у нее перед глазами и она потеряла сознание.

Первым, что она увидела придя в себя, было его лицо, с тревогой склонившееся над ней и озаренное дрожащим светом стоящей на прикроватной тумбочке свечи. "Это сон!"- твердила она себе, ибо тот, кто сейчас смотрел на нее, был давным-давно мертв. Эти темные глаза, насмешливые губы, эти шрамы принадлежали ее мужу, Жоффрею де Пейраку, сожженному на Гревской площади много лет назад... Но сердце не желало верить разуму, и она протянула к нему руки, желая убедиться в его реальности. С тихим вздохом он прижал ее к себе, зарываясь лицом в ее волосы, и прошептал чуть слышно:

- Любовь моя...

А потом его губы прижались к ее губам, и она вдруг с невыразимой ясностью поняла, что чудо, о котором она так долго молилась, свершилось, что он здесь, с ней, живой, и что это не сон! Все разговоры могли подождать... Сейчас самым главным было их смешавшееся дыхание, трепет переплетенных тел, жар объятий... Самый лучший, самый любимый мужчина наконец соединился с ней, и для нее вновь засверкали звезды. Она не чувствовала, что слезы счастья текут по ее лицу, она чувствовала лишь, как он кончиками пальцев нежно проводит по ее вискам, стирая их, и шепчет что-то нежное и успокаивающее. В неистовом порыве она обняла его за шею, и уткнувшись лбом в его плечо, тихо выдохнула:

- Вот оно... Самое большое счастье... Наконец-то...