Форум

Не глаза, а темная бездна... Темная, как ночь, бездонная, манящая. Все мыслимые чувственные наслаждения и порочные желания таились в ее глубинах. У меня даже слегка закружилась голова от осознания того, на какие невероятные сладострастные безумства пойдет эта женщина с невинным лицом падшего ангела, уступи я ее настойчивому зову... Я не отвел взгляда лишь потому, что это означало бы мое поражение. Ее губы тронула чуть заметная улыбка, она видела, какие противоречивые чувства владеют мной.

- На нас смотрит ваша жена, граф. И мне кажется, что она чем-то сильно расстроена.

Огромным усилием воли я заставил себя не оборачиваться, не искать в волнении обращенный ко мне взор, чего так желала моя искусительница. Она не заставит меня выглядеть растерянным и виноватым, для этого нет никаких причин. Только мимолетная фантазия.

- У нее нет оснований для беспокойства, уверяю вас, мадам, - услышав звук собственного голоса, я как будто очнулся от ее дьявольского гипноза.

- Неужели? - она слегка склонила голову, и волосы темными блестящими змеями скользнули по ее обнаженному плечу, соблазнительно выглядывающему из выреза строгого черного платья. Теперь она казалась мне отталкивающей. Амбруазина слегка облизнула губы, и этот животный жест, вместо того, чтобы усилить мое желание, окончательно вернул мне обычное хладнокровие. Теперь уже она с тревогой вглядывалась в мои глаза, ставшие вдруг равнодушными и непроницаемыми. Она еще помнила то незримое притяжение, на мгновение объединившее нас, и недоумевала, как я смог так быстро освободиться от оков ее очарования. С досадой она бросила:

- Я не понимаю вас, граф. Мне показалось, что вы...

Я перебил ее:

- Увы, сударыня, вам показалось, - и слегка кивнув ей, я удалился.

Но я был уверен, что она не оставит своих попыток добиться моего расположения. Это странным образом и забавляло, и настораживало меня. Риск этой опасной игры пьянил не хуже молодого вина, я уже чувствовал на губах привкус горечи и крови, предвещающий смертельную схватку.

Я чуть не расхохотался, когда Анжелика осведомилась небрежным тоном:

— Итак, вы опять вели беседы о математике с госпожой Де Модрибур? Положительно, она очень ученая женщина.

Я услышал в ее голосе плохо скрытую ревность и тревогу, и сердце мое переполнилось столь пронзительной нежностью к ней, что я едва не подхватил ее на руки и не закружил по комнате. Мой светлый ангел, моя фея, мое горячо любимое дитя...

Я порывисто привлек ее к себе и прошептал:

— Как же я счастлив, любовь моя, как счастлив! Демоны скрылись в складках ночи...