На следующий день Анжелика решила навестить логово колдуньи Мелюзины. Дамы в сопровождении кавалеров катались на лодках, участники турнира упражнялись с копьями, а Филипп уехал, разведывать местность для предстоящей охоты. Никто не мешал уединиться.
Знакомая с детства пещера. Сухие травы, подвешенные к потолку. На полу плошки, медный котел, какие-то тряпки.
И тишина.
- Мелюзина, - негромко позвала Анжелика.
Ответа не было. Но в пещере явно кто-то жил. Новая колдунья? Маркиза спустилась через лаз и выбралась на тропинку – ей было не по себе.
Выйдя к заводи, недалеко от которой она привязала лошадь, молодая женщина увидела мужа. Маркиз лежал под кустом ракиты на склоне, приподнявшись на локте, и смотрел на воду.
- Филипп! Что Вы здесь делаете?! – воскликнула Анжелика.
- Поджидаю Вас, - невозмутимо ответил маркиз, обернувшись к ней, но даже не подумал встать. – Ваша лошадь встретилась мне по дороге сюда, она отвязала поводья.
В стороне, под деревом, Церера мирно паслась рядом с кобылой Филиппа.
Маркиза присела рядом с мужем. Пахло прелой травой, мхом и лесными цветами. На склоне росла спелая земляника. Анжелика перевернулась на живот и начала неспешно срывать соцветия сладких ягод. Как в детстве. Земляника, Монтелу, Николя…
- Давно ли Вы промышляете колдовством, мадам? – отвлек ее от воспоминаний Филипп.
- Откуда Вы знаете, кто живет в пещере? – удивилась Анжелика.
- Наверное, Вы забыли, но это всё еще мой лес. Зачем Вы приходили?
- Принесла бабушке пирожков, - вспомнила она строчку из сказки Нинон.
- А Ля Вуазин Вы тоже носите пирожки? – вскинув бровь, поинтересовался маркиз.
- Какой вздор! Я не пользуюсь ее услугами! – возмутилась Анжелика.
- Неужели? И никогда не ходили к ней?
Кто ему рассказал? Франсуаза? Нет, мадам Скаррон умеет хранить секреты. Блистательная Атенаис? А не забыла ли она упомянуть, что мы были с ней вместе? Кто еще? Сама колдунья?
- Один раз ходила с подругами погадать для развлечения. Пустяки! К ней все ходят.
И поскольку ответом ей был подозрительный взгляд маркиза, она выпалила:
- На самом деле я покупаю колдовское любовное зелье и подмешиваю его Вам в вино! Так Вам больше нравится?
Филипп улыбнулся и спросил: - И что же она Вам нагадала?
О короле, пожалуй, лучше умолчать. Или все-таки? И не решив, она ответила:
- Ничего особенного. Второй брак. И шестерых детей. - Шестерых?! - Не волнуйтесь, Филипп. Троих я уже родила, и при Вашем отношении ко мне, Дай Бог, чтобы их стало хотя бы четверо.
Кончик хлыста маркиза зацепился за подол ее юбки, потащив его вверх.
- Разве Вы уже выиграли турнир? – не поворачивая головы, холодно поинтересовалась она.
- А разве я согласился на Ваше предложение?
- Но и не отказались, - парировала Анжелика и бросила косой взгляд на мужа. Сердце забилось чаще. К чему приведет эта игра?
Филипп фыркнул и вытянулся на траве, заложив руки за голову: - Как будто в замке мало красивых женщин…
Анжелика закусила губу от досады – что-то он быстро отступился! Несомненно, Филипп просто дразнил ее. Или? Ортанс и мадам де Севинье отпадали по определению, мадам де Субиз (прощенная ею и оставленная в Плесси), кажется, увлечена Лозеном, да и вкус к посещению чужих спален у нее явно отбит. Мадам де Лафайет? Нет, эта рассудительная особа Филиппу не нужна. Мадемуазель де Бриен, напротив, полная дура. На Нинон можно положиться. Анжелика перебирала в уме приглашенных в Плесси дам. Нет, решительно никто из них не подходил. Оставались камеристки, служанки. Моя миленькая Жавотта? Еще чего не хватало, ревновать к прислуге!
И, мучаясь молчанием мужа, она лукаво заметила:
- Помнится, маркиз, когда «Всемирный потоп» пытался меня поглотить, Вы едва не опередили его… - Красная шапочка, - вполголоса отозвался он. - И где сегодня Ваши острые зубы? – в тон ему спросила Анжелика.
В следующий миг он бросился на нее, опрокинув на спину.
- Сейчас увидите, – пообещал Филипп, сжимая ее в объятиях.
Юбки полетели в разные стороны, тело маркиза придавило ее к земле, их горячее дыхание смешивалось, запах сухой травы и лесных цветов кружил голову.
- Анжелика! Ты здесь? – каркающий голос Ортанс разрезал тишину леса. - Отзовись! Скорее господа, она, наверное, упала с лошади!
- Проклятье! – выдохнул маркиз и выпустил жену.
В кои-то времена Анжелика была солидарна с ним. Она быстро поправила юбки и посмотрелась в зеркальце, висящее у пояса. Поднимаясь, маркиза шепотом напомнила мужу:
- Турнир, Филипп!
И получила шлепок пониже спины.
- Ай, - Анжелика подскочила на месте и гневно обернулась.
Филипп прижал палец к губам, подхватил шляпу и бесшумно исчез.
Мадам дю Плесси-Бельер вышла из своего укрытия. К берегу причалили две лодки. Ей махала Ортанс.
- Слава Богу, Анжелика! Мы так беспокоились! Что случилось? Мы плыли мимо и увидели твою лошадь на берегу. Ее поймал господин де Лозен. - Всё хорошо. Я просто гуляла.
- Садитесь к нам в лодку, мадам, - позвала мадам де Лафайет. – Мы оставили своих лошадей у мельницы. - Благодарю Вас, но я доберусь верхом. Встретимся в замке.
Пегилен де Лозен подвел к ней Цереру. Подсаживая маркизу в седло, он весело подмигнул ей. Что он мог видеть?! Молодая женщина поискала глазами мужа. Филипп затаился где-то в лесной чаще и не показывался.
Мои «охотники» его спугнули, - с сожалением подумала Анжелика.
Принц Конде привез с собой в Плесси частую гостью салона мадам де Рамбуйе, графиню де Лафайет. Мария-Мадлена де Лафайет была не просто хорошо образованной и интересной собеседницей, с неординарным ходом мыслей, трезвым и глубоким умом, но и славилась литературным даром. «Принцесса де Монпансье» - авторство ее было известно. Несмотря на пристрастие к сочинению романов, госпожа де Лафайет слыла дамой строгой и высоконравственной. Правда, последнее обстоятельство, не мешало злым языкам утверждать, что нежная дружба между графиней и г-ном Ларошфуко носит совсем не платонический характер.
Графиню окружили – новое лицо привлекало. К тому же придворные, не знавшие мадам де Лафаейт, спешили, пользуясь случаем, составить о ней впечатление.
- Почему Вы помещаете своих героев во времена Генриха II, мадам? Чем Вам не угодил наш блестящий век?
- Я ни в коей мере не умаляю достоинств нашего века, месье. Но исторические аналогии намного безопаснее, иначе у читателя появляется соблазн обнаружить в романе своих знакомых. В наше время люди при дворе находятся в атмосфере какой-то постоянной беспокойной активности, что делает придворную жизнь привлекательной и опасной одновременно. Но люди остаются людьми и их переживания остаются такими же, как и 100 лет назад.
- А какая тема занимает сейчас Вашу очаровательную голову, графиня?
- Любовь, - улыбнулась мадам де Лафайет, и серьезно добавила, - любовь и долг. Я думаю над этим. Что делать женщине, живущей в браке, но любящей другого мужчину?
Гости переглянулись – ответ казался очевидным.
- Нет, я спрашиваю не об этом, - строго, но спокойно продолжала мадам де Лафайет. - Представьте, муж – достойнейший человек, но любовь к нему не сравнится с тем чувством, которое женщина испытывает к своему возлюбленному. Время – их враг, они узнали друг друга слишком поздно. Что же ей делать?
- Дать времени время. Возможно, она ослеплена новой любовью и забыла о старой? – подумав, рассудила прекрасная Нинон.
- Но если сомнений нет? - настаивала мадам де Лафайет. – Должна ли она признаться в своих чувствах мужу, доверившись ему в знак признательности и веры в его благородство?
- А если это убьет его? Ведь в Вашей загадке, муж любит жену.
- Что ж, такова жизнь - смерть мужа, избавит и от уважаемого мужа, и от измены ему, - резонно заметил Пегилен де Лозен.
Но мадам де Лафайет возразила: - Я думаю, что жизнь не дарит нам таких щедрых подарков, месье. Приходится выбирать, согласуясь со своими представлениями о чести и достоинстве.
- Помню, во времена так любимого Вами Генриха Второго, юную принцессу Клевскую не спасла смерть его достопочтимого мужа. Она продолжала хранить ему верность до собственной смерти. Бедный влюбленный герцог Немур! – сказала Нинон де Ланкло.
- Но как это благородно. Быть верной памяти мужа…, - заметила мадам де Лафайет.
- Ваша принцесса Клевская – жестокая, беспощадная женщина. О, это гордыня, поверьте, а не добродетель! – Пегилен был возмущен до глубины души.
- Вы не справедливы, мой дорогой, - возразила Нинон. – Всё зависит от того, любила ли принцесса герцога Немура или это была безответная любовь. Вам известно мое мнение на этот счет. Жалость – любовь убивает и гордыня здесь абсолютно не причем.
Анжелика была взволнована разговором, но не решалась вмешаться, чтобы не выдать своих чувств. «Да, что они знают об этом!» - с досадой подумала она, - «надо отвлечься, а то я наговорю чего-нибудь лишнего». Сама не зная для чего, она бросила взгляд на мужа. Маркиз упрямо не замечал ее после лесной истории. «Глупый мальчишка, - обругала она про себя мужа, - если кому и стоит дуться, так это мне! Буду кокетничать со всеми ему назло!»
Мадам Фалло де Сансе тоже не слишком занимала тема беседы. Она относилась к порядочным женщинам, о которых Ларошфуко метко заметил: «Большинство порядочных женщин подобно скрытым сокровищам, которые только потому в безопасности, что их не ищут». Ортанс привлекла внимание сестры, напомнив ей, что сегодня перед ужином хотели играть в фанты, но мадам де Лафайет завела этот разговор и …
Анжелика кивнула и позвала к себе Пегилена: - Вы поможете мне? – вполголоса спросила она. - Я жду только Вашего сигнала, мадам!- уверил ее гасконец, поцеловав прекрасной хозяйке руку.
Любимец дам вышел на середину залы: - Дамы и господа, довольно философии. Сыграем в фанты! Сейчас мы проведем жеребьевку.
Загадывать фанты выпало мадемуазель де Бриен. Девушка была так рада, что захлопала в ладоши.
Филиппу пришлось признаваться в любви в стихах даме, сидящей справа. Ею была зардевшаяся Ортанс. Маркизу де Лавальеру целовать ножку дамы напротив – под одобрительный гул гостей, он припал губами к лодыжке мадам дю Плесси-Бельер. Анжелика в ответ одарила его ослепительной улыбкой. Мадам де Севинье рифмовала «ложку» и «ножку». Принц Конде целовал соседа слева. Им оказался Пегилен. Мадам дю Плесси должна была описать, закрыв глаза, во что одеты все мужчины в гостиной. А графу де Бриену выпало рассказать басню.
Для своего выступления де Бриен выбрал басню Лафонтена «Любовь и Безумие». В ней бедняжка Амур, играя с Безумием, по недоразумению ослеп. Венера подняла страшный крик, так что боги на Олимпе чуть не оглохли и не знали, куда им деваться. Приговор был жесток – быть отныне Безумию поводырем при Амуре.
Граф был в ударе – гости искупали его в аплодисментах. Басня пришлась им по вкусу. Он с надеждой взглянул на прекрасную маркизу. Анжелика благосклонно улыбнулась и, когда он подошел к ней, шепнула: «Вы удивили меня, граф». «К Вашим услугам, мадам», - де Бриен слегка покраснел, целуя ей руку, и остался сидеть у ее ног.
Смех в гостиной не смолкал. Пегилену де Лозену было назначено спеть песенку. Маркиз на секунду задумался, но увидев в дверях кого-то, объявил:
- Я спою вам одну народную песенку. И вот кто мне подыграет. Не бойся, дружок, мотив несложный. Дайте нам пару минут, господа.
И он вытащил из-за двери Кантора, которого вместе с Флоримоном привела Барба, пожелать матери спокойной ночи. Служанка стояла в замешательстве, не зная, можно ли им войти.
Пока Кантор разучивал песенку Лозена, Флоримон освоился в гостиной. Он был прирожденным дамским угодником и за пару минут успел подать тетке скамеечку для ног, а мадам де Ланкло, упавшую шаль. Куртизанка поманила мальчика к себе, и он присел на пуфик у ее ног.
- Ну, вот, - объявил Пегилен, - мы готовы. Моя песенка на окситанском. Я вам переведу после.
Анжелика вспыхнула. Забытый язык трубадуров! Ах, Лозен, зачем?
Я видел волка, лису и ласку Я видел как волк, лиса танцевали
Я видел волка, лису и ласку Я видел как волк, лиса танцевали
Я видел, как они хлопали в ладоши
Я видел, как они топали ножками
Я видел волка, лису и ласку Я видел как волк, лиса танцевали
Я видел волка, лису и ласку Я видел как волк, лиса танцевали
Я видел, как они обнимались
Я видел, как они ласкались
Я видел волка, лису и ласку Я видел как волк, лиса танцевали
Я видел волка, лису и ласку Я видел как волк, лиса танцевали
Я увидел их вместе с ребенком
Слава Богу, он был не моим
Я видел волка, лису и ласку Я видел как волк, лиса танцевали
Я видел волка, лису и ласку Я видел как волк, лиса танцевали
Не в силах бороться с нахлынувшими чувствами, она вышла на воздух. Впечатления вечера теснились в голове, наплывая друг на друга: рассуждения мадам де Лафайет о любви, «новая любовь убивает старую», «должна ли жена быть верной мужу после его смерти?», песенка Лозена на окситанском, «Я видел, как волк, лиса танцевали. Я видел, как они обнимались», басня о любви и безумии. Голова кружилась. «Всё так запуталось», - в отчаяние подумала Анжелика.
На веранду выглянул Филипп: - Мадам, гости ждут Вас.
Сама не зная для чего, она спросила вполголоса мужа: - Я считаю, что графиня де Лафайет не права. Любовь не поддается логике и не дает нам права на выбор. Какой бы долг не связывал человека, чувства выше его. Вы не согласны?
- Я поддерживаю мадам де Лафайет в ее представлениях о чести и достоинстве, - холодно ответил маркиз.
- Это потому, что вы не верите в любовь, Филипп, - печально возразила Анжелика.
- Вы правы, не верю, - парировал маркиз, - разве я похож на безумца?
Примечание. Песенка, которую пел Лозен Скрытый текст
J'ai vu le loup, le renard et la belette J'ai vu le loup, le renard danser
J'ai vu le loup, le renard et la belette J'ai vu le loup et le renard danser
Je les ai vus taper des mains (bis)
Je les ai vus taper des pieds (bis)
J'ai vu le loup, le renard et la belette J'ai vu le loup, le renard danser
J'ai vu le loup, le renard et la belette J'ai vu le loup, le renard danser
Je les ai vus tous s’embrasser (bis)
Je les ai vus tous se caresser (bis)
J'ai vu le loup, le renard et la belette J'ai vu le loup, le renard danser
J'ai vu le loup, le renard et la belette J'ai vu le loup, le renard danser
Je les ai vus avec un enfant (bis)
Merci bon Dieu c’était pas le mien (bis)
J'ai vu le loup, le renard et la belette J'ai vu le loup, le renard danser
J'ai vu le loup, le renard et la belette J'ai vu le loup, le renard danser
Дворянской забаве благоприятствовала сама природа – жара схлынула, дул освежающий ветерок. Ограждения ристалища были завешаны полотнищами с гербами участников, по бокам стояли герольды, распорядителем турнира стал сам принц. Возбужденные дамы, забыв о жаре и скуке, оживленно переговаривались и смеялись.
Турнир начался приветственным выездом всех участников в полном облачении, при поднятых забралах. Мужчины проехали мимо трибун, получив на удачу дары от своих дам.
Хозяйка турнира, мадам дю Плесси-Бельер, сидела в центре помоста, рядом с Нинон де Ланкло и принцем Конде. Последний, хоть и ворчал, считая затею с турниром молодостью и глупостью, сверился с книгами о рыцарских турнирах из библиотеки Плесси, и строго следил за соблюдением всей церемонии.
Анжелика, разглядывала участников турнира и едва узнавала в этих суровых, закованных в доспехи рыцарях, ее знакомых придворных щеголей, обычно разодетых по последней парижской моде, которую так остроумно высмеивал в своих пьесах Мольер.
Она увидела, как мадам де Субиз оторвала невесомый рукав своего летнего платья и бросила Пегилену де Лозену. Дамский угодник, повязал подношение вокруг плеча и послал дарительнице воздушный поцелуй. Означало ли это, что Рапунцель сдалась? Анжелика улыбнулась: «Неисправимый Лозен! А ведь утром он выпросил у меня перчатку!»
В следующий миг, как во сне маркиза увидела прямо перед собой рыцаря на белом коне. Это был Филипп. Его туника, надетая поверх доспехов, как и попона лошади, были цветов дома Плесси – палевого и голубого. Шлем из тонкой стали увенчан белым плюмажем. Поднятое забрало оставляло открытым бледное, строгое лицо, в обрамлении коротких белокурых волос. У Анжелики перехватило дыхание - карающий архангел во плоти!
Сидевшая рядом Нинон, зашевелилась, спуская легкую шаль со своих плеч. Маркиза замерла, улыбка сошла с ее лица. К реальности ее вернул шепот куртизанки:
- Что с Вами, дорогая? Скорее же, подарите Ваш шарф мужу!
Анжелика вздрогнула и, подняв глаза, встретилась с застывшим, стальным взглядом маркиза. Он ждал. Она поспешно бросила ему свой тонкий шарф, который он обвязал вокруг древка копья. Коротко поклонившись дамам, Филипп резким движением опустил забрало и пришпорил лошадь.
Граф де Бриен проехал мимо, понурив голову. Прекрасная маркиза не заметила его, она была взволнована взглядом мужа. Несомненно, в нем горел гнев. Но что могло произойти?
Пары участников сходились, скрещивая копья и стараясь выбросить противника из седла. Зрители бурно поддерживали своих любимцев и аплодировали победителям. Самыми удачливыми оказались маркиз дю Плесси и маркиз де Пегилен. У Филиппа был сильный удар и хорошая координация, Пегилен же брал юркостью и ловкостью. Турнир подходил к концу. Оба победителя заняли свои позиции, и начали съезжаться.
***
Удар был такой силы, что Пегилен де Лозен чудом удержался в седле, в последний момент, отразив копье соперника щитом. Шуточный турнир грозил перерасти в настоящий бой. Анжелика почуяла неладное. «Тот и другой пускают в дело копья, Врагу удар наносят в щит узорный…»,- понеслось у нее в голове. Неужели Филипп считает, что она …? Сидевшая рядом Нинон, молча взяла маркизу за локоть.
- Что он, черт возьми, делает! – проворчал принц.
Маленький гасконец гневно приподнялся в стременах, и круто развернул коня. На своем конце ристалища Филипп, перехватил копье и решительно поскакал вперед.
Лозен отвлекся всего на секунду на возглас мадам де Субиз. В этот момент копье Филиппа, скользнув по щиту, ударило его в грудь, и вышибло из седла. Пегилен лежал на траве, не подавая признаков жизни.
Со всех сторон к нему бежали слуги, дамы вскочили с мест, поднялась суматоха. С потерпевшего сняли шлем – по его виску текла кровь. Но волнение было напрасным – маркиз всего лишь ссадил кожу, упав с лошади, и на секунду потерял сознание. Жизни баловня судьбы ничего не угрожало.
Кровь любимца дам привела публику в смятение. Принц Конде, не скрывая своего неудовольствия, объявил о прекращении турнира.
Зрители расходились в молчании и лишь немногие тихим шепотом обсуждали, случаен ли этот прискорбный инцидент.
- Клянусь Вам, месье, я видел его взгляд – это взгляд зверя, преследующего добычу!
- Не говорите глупостей! Что вы могли видеть – забрала были опущены! Случайность и сущий пустяк…
- Вы забыли недавний скандал?! Прошлой осенью, в Фонтенбло, прекрасная маркиза была весьма сговорчива…
- Бросьте! Он не стал бы убивать милашку Лозена!
- Конечно, нет. Но эта случайность ему на руку. Случайности, сударь, бывают весьма прискорбными. Вспомните отель Ла Турнель…
И лишь блестящий вечерний маскарад стер из памяти придворных волнения прошедшего дня.
С челкой, когда в моде пробор; с глубоким декольте, когда дамы затянуты по шею; в стане фрондеров, когда сын служит пажом Мазарини, и наконец, в постели интенданта Фуке, когда муж ждет ее дома. Да, старая маркиза дю Плесси умела произвести эффект.
Настоятельница монастыря Валь-де-Грасс прибыла в замок под вечер, в самый разгар маскарада. Ее темный силуэт возник на пороге главной залы настолько внезапно и так сильно контрастировал с цветным хороводом гостей, что на пару секунд воцарилось молчание.
Насладившись произведенным впечатлением, старая маркиза обвела придворных внимательным взглядом: - Филипп! Сын мой, где же Вы? - Я здесь, матушка, - маркиз сдержано поцеловал руку матери и чуть тише добавил, - Мы ожидали Вас не раньше завтрашнего дня. Вижу, Вы не потеряли вкус к внезапным появлениям… - А я вижу, Вы как всегда рады мне, мой дорогой, - также тихо ответила старая маркиза, сохраняя на лице монашескую улыбку всепрощения.
Мать и сын так давно ненавидели друг друга, что соблюдать приличия и держать благостное выражение лица, обмениваясь «любезностями», вошло у них в привычку.
- Так…, - нежно потянула старая маркиза, - и где же наша мадам Шо-ко-лад?
Анжелика пробралась через толпу гостей из дальнего уголка, где она беседовала с Пегиленом де Лозеном. Хозяйка турнира хотела убедиться, что он чувствует себя хорошо. Безумно стыдно, что всё так получилось! Анжелика негодовала. В какое положение поставил ее муж! Слава Богу, роль примирителя взял на себя принц Конде. Устыдив Филиппа, он заставил их с Лозеном обняться в знак дружбы.
- Тетушка… - Дитя мое! – лицо Алисы дю Плесси менялось на глазах, сейчас оно выражало материнскую заботу, - Ах, встаньте-встаньте, дайте мне налюбоваться на Вас. Как же я счастлива! А как она мила! Дорогой мой, Вы сделали великолепный выбор. Прекрасно-прекрасно... Но я, кажется, помешала вам? - мать-настоятельница как будто только что заметила гостей, - Что у вас происходит? Маскарад? Как я любила маскарады! Ну, во всяком случае, я оригинальна - двух костюмов монахинь на празднике точно не будет. Как это забавно, не правда ли, моя дорогая?
Анжелика вымученно улыбнулась. Две недели. Две недели ее щебетаний…
Нежданную гостью отвлекли мужчины: принц Конде, уверявший, что она нисколько не изменилась, вездесущий Пегилен, комично раскланявшийся и попросивший разрешения «припасть к божественной ручке». Старая маркиза плыла по зале, расточая снисходительные улыбки, как бы нехотя протягивая руку для поцелуя, трепала по щеке красивых мужчин, уверяя, что помнит их еще младенцами, поднимала легким прикосновением к локтю, опустившихся в реверансе дам и благословляла их. За какие-то считанные мгновения она стала центром общества, привлекая к себе внимания всех.
Анжелика смотрела на этот спектакль с улыбкой: «Даже монастырь не убил в ней кокетку. Тетка никогда не угомонится».
- Берегитесь, мадам, моя мать не переносит, когда кто-то занимает умы собравшихся больше, чем она. Это только начало, - прозвучал голос маркиза над ее ухом.
- Церковь учит нас милосердию, Филипп. Быть запертой в монастыре, лишенной мужского внимания, нелегко, особенно имея темперамент Вашей матушки. Но я настолько щедра, что готова предоставить ей это маленькое утешение, - Анжелика испытывала странное желание уязвить мужа.
- Я удивлен, как много Вы узнали об укладе монашеской жизни, проведя в святой обители всего полдня, мадам. Право, я уже боялся, что Вы не вынесли из этого краткого покаяния никаких уроков, и, заботясь о Вашей душе, собирался повторить его.
- Однако Вам самому не мешало бы покаяться, месье! Лозен сегодня остался жив только чудом. – Она злилась всё сильнее.
- Вы сами виноваты. Не надо было играть со мной, мадам. Я предупреждал, что у меня острые зубы!
«Ах, так!», - рассердилась Анжелика, - «Значит кровь Лозена - не случайность. Ну, что ж. Можете начинать беспокоиться о своей чести и своем достоинстве, месье!».
Вместо ответа маркиза смерила мужа гордым взглядом и прошествовала к гостям. …
В конце вечера маркизу дю Плесси-Бельеру поднесли кубок вина, как победителю. Принц Конде добавил от себя инкрустированный охотничий кинжал. Победитель турнира имел право выбрать царицу турнира - королеву любви и красоты, но маркиз отшутился, сказав, что его положение еще опаснее, чем Париса, выбиравшего между тремя богинями. И для того, чтобы яблоко царицы турнира не стало яблоком раздора, он преподнесет его своей законной жене, не рискуя обидеть прекрасных дам.
Анжелика почувствовала себя уязвленной: «Мог бы просто посвятить свою победу мне! Так нет же, нужно хоть немного, да унизить».
Филипп подошел к жене, передал ей яблоко, и вполголоса напомнил: - Итак, мадам. Турнир выигран…
Анжелика все еще злилась и потому изобразила недоумение: - И что Вы хотите от меня, Филипп? Свою награду Вы получили. - Разве победителю не обещан и другой дар? - Я Вас не понимаю, месье, - холодно ответила маркиза, высокомерно взглянув на него.
«Что он о себе воображает? Сначала бросается на Пегилена, как зверь, оскорбляет меня, а потом думает, что я с радостью прыгну к нему в постель?! Ну, уж нет!»
Филипп помедлил секунду и недоверчиво усмехнулся: - Ну же, хватит дуться, мадам! Вам все еще хочется ссоры? - Я с Вами не ссорюсь, Филипп. Я с Вами воюю. И сейчас Вы проиграли.
Лицо маркиза окаменело. Круто развернувшись, он вышел из залы.
«Так-то, мой милый! Я тоже умею обижаться», - упрямо тряхнула головой Анжелика.
Отправлено: 30.01.11 13:06. Заголовок: к кому? Ведь Филл ни..
к кому? Ведь Филл никогда не намекал это. Можно сказать что мальчик просто стал надоедать Анж, флиртовать и какие-то выпады делать. Вот это и разозлило Анж. В поставьте себя на место Анж, вы бы ревновали своего мужа, да еще к мальчику подростку.
Отправлено: 30.01.11 13:11. Заголовок: zoreana пишет: к ко..
zoreana пишет:
цитата:
к кому? Ведь Филл никогда не намекал это. Можно сказать что мальчик просто стал надоедать Анж, флиртовать и какие-то выпады делать. Вот это и разозлило Анж. В поставьте себя на место Анж, вы бы ревновали своего мужа, да еще к мальчику подростку.
Ну, скажем, Филипп - необычный муж. Женщин он не любит, но кого-то же любить он должен, правильно? Потом можно припомнить, что нам плел Дегре про то, что Филипп - дружок месье и сделать вывод о том, что, возможно, если Филипп не любит женщин, значит он вполне может любить мужчин. А я женщина - гордая, да и безумно красивая, да и, вроде как, Филиппа любящая, тогда что бы не приревновать? Просто это не совсем обычный случай, и интрига Филиппа все еще остается
Потом можно припомнить, что нам плел Дегре про то, что Филипп - дружок месье и сделать вывод о том, что, возможно, если Филипп не любит женщин, значит он вполне может любить мужчин.
Отправлено: 30.01.11 13:43. Заголовок: Анж опытная и знает ..
Анж опытная и знает когда ревновать и к кому. патологическая ревность у не проскальзывала. И в фике у Психеи, маркиз даже пытается соблазнить свою жену. Если еще прилепить ревность к мальчику, и до этого она беспочвенно ревновала к Де Ланко ,затем к де Субиз, то получается Анж -маньячка. Горделива-да!
ну а что ему, кровью истекать что ли? это не нежности, это обычное военное дело
Filippe пишет:
цитата:
Да Филипп сам как ребенок, зачем ему сын?
почему ребенок? он сам себя считает, на мой взгляд, вполне состоявшимся человеком, который уже испытвает некоторую скуку от жизни это не то, чтобы сын, скорее воспитанник... подумаю, может на брата поменяю
Отправлено: 30.01.11 17:08. Заголовок: Я добавила немного ч..
Я добавила немного чувственности, немного Керубино, немного рассуждений о женщинах (сразу угадаете, от кого от этого набрался), чуть-чуть об Анж (просто писать почему Вы любите ее, а не меня как-то глупо, потому что Филипп еще официально Анж не любит, во всяком случае не показывает этого). Сына поменяла на брата.
Если Вы получили это письмо, значит, мир уже избавился от маленького грешника Ламюльера. Вы, наверное, сейчас гадаете, какую глупость я совершил на этот раз? Боюсь, я не знаю, что Вам ответить. Может быть, меня убили на дуэли. Хотя из-за чего мне драться? Я не играю в карты, не сую нос не в свое дело и не бегаю за чужими женами. Или, может быть, я узнал чью-то страшную тайну и мне прислали отравленные перчатки. Я верю, Вы отомстите за меня коварным врагам. Этот несносный мальчишка смеется! Хорошо, я буду серьезен, как настоящий солдат. Скорее всего, меня просто настигла шальная пуля. Глупая случайность. Обычное дело на войне. А, может быть меня взяли в плен и замучили зверскими пытками и я умер с Вашим именем на устах. Посмотрите на него - теперь он позерствует! Не сердитесь. Я обещаю, быть серьезным. Всё, я перестал смеяться.
Вы должны извинить меня, месье. Поймите, не очень-то легко писать письма с того света! Я сам не знаю никого, кто бы в этом преуспел. Помилуйте, сейчас он богохульствует! Видите, как удобно быть призраком. Стой я сейчас рядом с Вами, я, безусловно, был бы счастливее в тысячу раз, но Вы бы уже жестоко отчитали меня, а может, кто знает, и наградили бы пощечиной. Впрочем, от Вас я готов стерпеть всё, что Вам будет угодно.
Лучше я буду писать о Вас, а то Вы еще чего доброго, совсем бросите читать. Мне очень многое нужно Вам сказать. Так много, что я и не знаю, с чего именно начать. В голове крутятся обрывки воспоминаний, мыслей.
Например, я помню, как первый раз Вас увидел. Нет, не во время моего представления Вам у монсеньора принца Конде (тогда я робел и совсем ничего не различал перед собой). Это было в театре, в Бургундском отеле. Давно. Но Вы не помните, я уверен, Вы не заметили меня. Вы сидели в ложе с какой-то дамой, но не смотрели на нее. Ваше имя было мне известно – Вы уже снискали военной славы и сияли в ее ореоле. Но не только Ваш титул и рассказы о Ваших подвигах притягивали мой взор. Вы были здесь и в то же время где-то по ту сторону, словно ангел смерти, спустившийся в наш мир и с удивлением взиравший на происходящее. Ангел безупречной, неумолимой, мучительно-прекрасной красоты.
В ту ночь я не спал. Я грезил Вами, грезил военными подвигами, которые я совершу ради Вас. Я восхищался Вами с тех самых пор, и восхищение мое все росло, чем лучше я Вас узнавал. Не было случая, чтобы Вы уронили себя в моих глазах. Из любых переделок Вы выходили с честью. О! Даже из истории в Норжене. Любой другой на Вашем месте бросился бы в слезах в ноги королю, или был бы подвергнут опале, заточен в крепость, но только не Вы! Вы держали удар так стойко, что я переставал верить, что Вы – человек. Казалось, Вы решительно не нуждаетесь в снисхождении и жалости. Всё-всё, я прекращаю. Знаю, Вы терпеть не можете все эти слюни и часто ругали меня, когда я распускал их. Я старался не разочаровывать Вас. Не знаю, насколько у меня это получалось.
Все мои безумства в армии я совершал только ради Вас, во имя Вас. Помните, например, когда Вы послали меня с донесением в ставку к Его Величеству. Дорогу обстреливали, и только в середине пути я понял, что полк Суассона отступил и я еду по вражеской стороне. Я не буду Вам врать, говоря, что мне не было страшно. Ужасно, нестерпимо страшно, до дрожи. Но ни одной мысли повернуть назад, подвести Вас у меня не было, и быть не могло. Когда я вернулся, чудом оставшись живым, Вы в первый раз сказали мне: «мой мальчик». Никто никогда не говорил мне этих слов так, как сказали Вы. Я был готов рыдать у Вас на плече, клянусь! И только боязнь вызвать Ваше презрение своей слабостью, помогло мне скрепить себя.
Я и потом таял от блаженства, когда Вы иронично укоряли меня: «Мой мальчик, Вам следовало бы…», «Мой мальчик, на Вашем месте, я бы…», «Мой мальчик, если бы не Ваша молодость…». Я был готов стерпеть от Вас любые жестокие шутки, любые насмешки, любое обидное прозвище.
Впрочем, иногда я все же спорил с Вами по вине моего упрямства. Помните, когда мы выбирали фасон для моих усов? Как Вы горячо спорили со своим цирюльником, доказывая, что мне пойдут «ниточки», но без завитков, а я нарочно встал на сторону Вашего цирюльника и твердил, что это совершенно не мое. Стыдно признаться, но сейчас я строго следую Вашим рекомендациям в этом вопросе и нахожу, что у Вас безупречный вкус. Да, и по поводу воротничков – посыпаю голову пеплом – Вы правы, правы, тысячу раз правы!
Но кое в чем, я не признаю своей неправоты. Вы жестоко ошиблись, выбрав для меня ту рыженькую молодую особу – мадемуазель N. (со всеми остальными особами я готов был мириться, скрепя сердце). И хотя, я не посмел сказать Вам этого в лицо, я остался недоволен. Она была ужасно вульгарна! И этот цвет! Рыжий! Он неизменно сопровождается веснушками, этими отвратительными отметинами. Вы, верно, хотели посмеяться надо мной?! Впрочем, я остыл и уже совсем не сержусь. Положа руку на сердце, если в ком и есть некоторая прелесть, которая возможна у женщин, так это в блондинках с белой кожей, которых неизменно выбираете Вы.
Раз уж я начал о женщинах. Я всё понимаю, всё, что Вы говорили мне о наследниках, о непрерывности рода, и о браке. Понимаю и не спорю о необходимости и неизбежности этой обязанности для дворянина. Но женщины – эти лживые, по большей части глупые, алчные, развращенные и неверные создания – как можно мириться с ними! Я допускаю еще некоторое удовольствие от их ласк. Но они несравнимы с теми последствиями, которые влечет за собой привязанность к дочерям Евы. Только ослабишь бдительность, как они уже готовы сесть вам на шею!
Нет, если что-то и есть настоящее в жизни, так это мужская дружба. Война венчает нас, словно супругов, скрепляет наши узы порохом и кровью. Здесь нет лжи – когда рискуешь своей жизнью, для человека, который тебе дорог, когда тащишь его на себе из-под обстрела,… ты становишься братом по оружию, а эта связь священна и нерушима. Есть ли что-то более искреннее, чем крепкие мужские объятия? Любовь патрициев. Наследие Рима. Золотой век.
Вы говорите, что одно не отменяет другого, что просто я слишком молод, но я не могу и не хочу так думать. Мужская любовь для меня никогда не сравнится с ласками женщины.
Кстати, раз уж я решил очистить совесть, сознаюсь Вам в еще одном грехе. Возможно, я немного Вас позабавлю. Эта рыженькая мадемуазель N., пыталась сделать через меня протекцию для своего кузена. Он, видите ли, всегда мечтал служить под Вашим началом! Я уверен, она спит и с ним! Хитрая бестия через своего дядю подольстилась сначала к Вам, а когда Вы поручили ее мне, пыталась разыграть меня, как карту в своей игре. В ответ я сыграл с ней злую шутку – привез ее вместо театра в бордель с завязанными глазами (обещая устроить ей «сюрприз») и оставил там. Ох, боюсь, ей пришлось несладко в ту ночь! Я пишу Вам все эти глупости и ругаю себя за мелочность (не для этих унизительных пошлостей задумывалось мое письмо! и это после Рима и патрициев! О!), но у Вас были неприятности после этого случая с ее дядей, а я так и не сознался, почему выкинул эту шутку. Поймите, я не мог! Вы бы сами наказали меня за доносительство!
А помните, как Вас смешили мои проказы? Вас – человека, которого все считают злым и жестоким, с ледяным сердцем, которого ничего не может тронуть. Устроив мне выволочку, Вы неизменно кончали тем, что все равно усмехались над очередной моей выходкой и говорили, что раз уж Небо послало Вам крест – возится со мной, то хотя бы я не даю Вам скучать.
Зато, когда я ловил одни лишь намеки на Ваше одобрение, я преисполнялся гордости и такого счастья, коего не может, наверное, вместить все мое тело. Мне казалось, что еще чуть-чуть и я взлечу. Поверьте, за одно такое мгновение стоит жить.
А еще я помню, как Вы перевязывали меня, там, на передовой. И ругали, конечно, ругали последними словами, за то, что я так необдуманно рисковал. Ваш глупый, безумный Люсьен снова подставил голову под пули. А я был счастлив. Счастлив от того, что не умер, оттого, что Вы рядом, и оттого, что Вы волновались из-за меня. А Вы волновались. Не отпирайтесь! Еще я помню, Вы, наверное, думали, что я сплю или в забытьи, но я всё помню. В тот же вечер, Вы зашли ко мне в палатку, какое-то время, молча, стояли надо мной, а потом поцеловали. Я до сих пор ощущаю тепло Ваших губ.
Еще я помню, как Вы сказали, что хотели бы, чтобы я был Вашим братом. Я сохранил эти слова в своем сердце. Но я люблю Вас не как брат, я люблю Вас несоизмеримо сильнее. Я живу Вами, дышу Вами, я … Вот, я снова заговорил как «ландыш», а Вы не любите этого и я замолкаю.
Я, наверное, утомил Вас своими глупыми воспоминаниями? Потерпите немного, я перехожу к главному. Я не могу умереть, не сказав Вам этого.
Вы были неуязвимы, словно закованы в волшебные доспехи. Доспехи Ахиллеса. Они хранили Вас, пока не появилась эта женщина… Ваша ахиллесова пята. У античного героя было только одно незащищенное место и, поразив его, Парис смог убить и самого Ахилла. Я знаю, она погубит Вас, месье. Она разобьет Ваши доспехи, оставит беззащитным. Вы погибнете в одиночестве, принесенные в жертву ее красоте и тщеславию. Будет ли она вспоминать Вас? О, не обольщайтесь! Она не знает Вас и не ценит. Одно женское притворство. Я вижу его насквозь. Ей безразлична Ваша честь, Ваши принципы, всё, что для Вас свято. Она умнее, хитрее, но и безжалостнее других женщин. Берегитесь, месье, она очень опасна! Под личиной ангела скрывается демон. Но довольно! Вы не слышите меня. И если меня уже нет на этом свете, значит, я не смогу защитить Вас от нее. Кто будет охранять Ахиллеса, если Патрокл мертв? Проклятье! Я ломаю пальцы от гнева и бессилия!
Вы смеетесь? Нет, Вы не смеетесь, Вы снова сердитесь. Я знаю. И кривите губы влево, как всегда, когда злитесь. Я люблю смотреть на Ваше лицо в эти минуты. Вы беспощадны в гневе, но божественно прекрасны. Настоящий холодный и бесстрашный бог войны Марс!
Но больше всего я люблю, когда Вы слегка улыбаетесь – тонко и загадочно. И мое сердце замирает от восторга. Никто не знает, что стоит за этой улыбкой. Никто, кроме Вас. Ах, если бы Вы вспоминали меня с этой улыбкой! Нечасто, хотя бы иногда. Будете? Обещаете, вспоминать своего мальчика? В таком случае, мне больше и нечего желать.
Вчера я внимательно слушал проповедь, хотя раньше никогда этого не делал. Меня сложно назвать праведником. Напротив, я ужасный грешник, испорченный мальчишка - что с меня взять? Но к сути. Церковь обещает нам вечную жизнь после смерти. Признаться, я сомневаюсь. Но я подумал, если у меня впереди целая вечность, чтобы вспоминать Вас…. Ваш голос, Вашу улыбку, Ваши объятия. Что ж, я неплохо проведу это время. И когда мрачный Харон повезет Вас через Стикс, знайте, я жду Вас на том берегу.
Вечно преданный Вам, шевалье де Ламюльер
P.S. Если мое бренное тело не попадет в лапы к мародерам или лесным разбойникам, к этому письму будет приколота жемчужная заколка для галстука, которую Вы подарили мне на семнадцатилетние. Пусть она напоминает Вам обо мне.
Я восприняла эту фразу, как ее мысли - что нет, он не из шайки Месье, он Марс
Это были не мысли, а просто текст, в которм говорилось, что напрсно придворные сплетники распространяют слухи,т.к. Фил это Марс, он не маленький Месье, ни шевалье де Лоррен. Но и то, что за всю их супружескую жизнь Фил не был в таком замечен, на мой взглд о многом говорит...
Но и то, что за всю их супружескую жизнь Фил не был в таком замечен, на мой взглд о многом говорит.
так она вообще о его личной жизни ничего не знает. и даже не интересуется. Филипп что, в монахи постригся ради ее зеленых глаз?:) или ему 5 раз хватило за почти 2 года?
Филипп что, в монахи постригся ради ее зеленых глаз?:) или ему 5 раз хватило за почти 2 года?
Если бы у него была гомо связь. думаю это так или иначе знал бы весь двор. Так же, как и о подвигах Анжелики. А про то, что не монах, так я же не против, может и был кто-то (но тоже маловероятно, все равно стало бы известно), но вот большую часть времени он был в армии, значит вывод один, там он и развлекался привычным своим способом обращения с женщинами.
Отправлено: 30.01.11 18:09. Заголовок: Psihey пишет: Как н..
Psihey пишет:
цитата:
Как новое письмо? Еще чувственности добавить?:)
Можно и добавить чуток! А что за история с мадемуазель N? рассуждения о женщинах мне понравились и конечно показались очень-очень знакомыми:))
цитата:
Вы жестоко ошиблись, выбрав для меня ту рыженькую молодую особу – мадемуазель N. (со всеми остальными особами я готов был мириться, скрепя сердце). И хотя, я не посмел сказать Вам этого в лицо, я остался недоволен. Она была ужасно вульгарна! И этот цвет! Рыжий! Он неизменно сопровождается веснушками, этими отвратительными отметинами. Вы, верно, хотели посмеяться надо мной?! Впрочем, я остыл и уже совсем не сержусь. Положа руку на сердце, если в ком и есть некоторая прелесть, которая возможна у женщин, так это в блондинках с белой кожей, которых неизменно выбираете Вы.
А вот это уже очень интересно! Блондинки с белой кожей, да? Ах маркиз проказник! он мальчикак с собой по борделям таскал, да? zoreana пишет:
цитата:
Гулял как обычно. мне кажется что он был как Дегре. Легче иметь проститутку, которая не говорит и ухаживание не требует. Бордели?
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 80
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Отправлено: 13.01.11 20:43. Заголовок: Лето в Плесси 1667 г. (Анжелика и Филипп). Часть 2
А что за история с мадемуазель N? рассуждения о женщинах мне понравились и конечно показались очень-очень знакомыми:)) 
он мальчикак с собой по борделям таскал, да? 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума